— Но зачем? — вырвался вдруг у Михаила глупый и необдуманный вопрос. Парень ещё не услышал ответа, но уже знал, что поспешил и, вообще, спросить на самом деле хотел совершенно иное.

— Затем, чтобы не забыть, как раньше здесь было хорошо. — Голос брата показался Михаилу странным. Он словно дрожал, произнося слова в нерешительности. — Больно мне смотреть на то, что мы, люди, натворили с миром. Но ещё больнее видеть, что это нас не вразумляет. — Парень смотрел на брата в полном непонимании. Серафим хоть и был умным, но никогда не увлекался вопросами философии.

— Кто вы такой? — собравшись с духом, задал второй вопрос Михаил.

— Я помогу тебе выжить, — игнорируя вопрос молодого человека, произнёс его брат. — Но ты должен обещать, когда придёт время, ты сможешь сделать то, что я тебя попрошу, не вдаваясь в подробности и соответствующие ситуации рассуждения относительно последствий. — Михаил открыл рот. Слова Серафима потрясли его до глубины души. — В противном случае ты умрёшь так же, как и все остальные до тебя.

— О чём вы говорите? Я не понимаю! — Всё происходящее казалось Михаилу дурным сном. Только сейчас он заметил, что был совершенно здоров. Его крепкое сильное тело было полно жизни.

— Я говорю о твоём будущем, — Серафим уже практически закончил чистить оружие и принялся собирать винтовку. — Я говорю о том, кем ты станешь после того, как выйдешь из этого операционного бокса. С твоим появлением в этом мире изменится порядок сил. Ибо люди слабы и беспомощны и не смогут противостоять экспансии, которую ты способен навлечь на их мир. — Михаил смотрел на брата и от услышанного у него помутилось сознание, а по коже пробежали предательские мурашки.

— Я? — удивлённо спросил Михаил.

— Ты молод и многого не понимаешь. Твоя роль в этой истории случайна, но не эпизодична. Ты вступаешь на поле брани, длящейся уже очень много лет и, я опасаюсь, что тебе не под силу выдержать ту ношу, которая на тебя обрушится. А посему спрошу у тебя ещё разок. Ты обещаешь, что выполнишь мою просьбу?

Михаил не сводил с брата удивлённого взгляда, а его тело начала бить мелкая дрожь. Он понимал слова, но не видел в них смысла словно сказанное относилось к кому-то другому. Пауза затянулась, а Серафим ждал от него ответа. Молодой человек не знал, как поступить. Что именно попросит у него брат? А быть может, он попросит убить кого-нибудь и что тогда? Да и Серафим ли это? Относительно последнего вопроса у Михаила появлялось всё больше сомнений.

— Мне нужны гарантии, — выпалил Михаил первое, что пришло ему в голову.

— Я гарантирую тебе жизнь, — ответил спокойным голосом Серафим. Михаил задумался. Сомнения относительно того, что перед ним не Серафим вспыхнули в душе с ещё большей силой.

— Кто ты такой? Ты не мой брат! Я не помню этого места. Мы тут никогда не были.

— Меня зовут Серафим. Ты что забыл? В тот год ты заболел ветрянкой, и мы с Панфиловым ездили в лес без тебя. Мне было очень обидно, что ты не сумел увидеть всей той красоты. Поэтому сейчас мы здесь, — ответил Серафим. — Это всё?

— Какую просьбу я буду обязан выполнить? — понимая, что разговор подходит к концу, выкрикнул Михаил.

— Время для этого ещё не пришло. — Серафим поднялся и подхватил собранную винтовку. — А быть может, и не придёт никогда. Кто знает. Но помни, что бы ты ни делал, всегда иди без сомнений до конца. Всегда доводи до завершения начатое дело. Всегда помни, кто ты есть на самом деле. Когда придёт время, я встану с тобой плечом к плечу и тогда ты сам всё поймёшь. А пока живи!

Михаил глубоко вдохнул и с криком ужаса поднялся с ложа. Его тут же схватили несколько сильных рук и быстро вернули. Тело парня конвульсивно дёргалось.

— Привяжите его крепче! Он нестабилен! Вводите периферический нейростимулятор!

— Сердце бьётся слишком сильно! Давление 180 на 120. Нужно успокоительное.

— Стабилизируйте, Стабилизируйте! — Голос Паризина был слабым, видимо, от перенапряжения голосовые связки уже были сорваны, он практически шептал. Михаил быстро перевёл взгляд на профессора.

— Всё хорошо, мой мальчик. Всё замечательно, — прошептал профессор. — Сегодня ты стал самым счастливым человеком на земле. А ещё у тебя появился второй день рождения.

— Мой брат, — прошептал Михаил. — Там был мой брат.

Профессор похолодел. Его глаза округлились, в них отразился неподдельный страх.

— Дайте ему успокоительное, — прошипел Паризин. — Глаз с него не спускать.

Лесная чаща в 30 километрах от Екатеринбурга. Место крушения вертолёта «Аллигатор». 24 мая. 08:32.

Тимофей уже минут десять пытался затолкать ботинком под кочку смятый пищевой контейнер. Слушая рассказ генерала, он представлял во всех подробностях поведанные ему события. И даже несмотря на то, что людей, о которых шла речь, Тимофей лично не знал, он с лёгкостью вырисовывал в своём сознании их образы и подстраивал под вышеописанные события.

— Значит, вы уже не первый раз слышите про эти странные сны? — осматривая окрашенные утренним солнцем окрестности, спросил курсант, когда генерал сделал паузу, чтобы промочить горло из своей уже привычной всем бутылки.

— Это больше похоже на управляемые галлюцинации! — уточнил Бирюк.

— Управляемые галлюцинации? Откуда вам это известно? — вопросы Тимофея, показались генералу чрезмерно скептическими. — С какой стати кто-то намеренно, вмешивается в нашу жизнь, в наши судьбы, в наши свободы? Какое этот некто имеет право на это? И как позвольте поинтересоваться он это делает?

Бирюк с укором посмотрел на племянника.

— Быть может, этот некто ищет того, кто сумеет его понять? Но как бы там ни было, мы ничего об этом толком не знаем. — Тимофей вздёрнул вверх бровь. — Известно лишь, что подобного рода видения отнюдь не редки. Они проявляются у людей в виде снов и фантомов. Если ты обратил внимание, каждый, кто видел это, узрел в образах видений то, что желало его сердце. Михаил Сомов увидел брата, профессор Паризин своих жену и дочь, а ты увидел отца. Твои вопросы попахивают неприкрытым скептицизмом. В таком случае позволь задать тебе встречный вопрос? Неужели ты считаешь подобного рода совпадения простой случайностью? — Тимофей смотрел на генерала не моргая.

— Уж слишком явные это совпадения, — протянул он задумчиво.

— Ты зришь в корень! — Бирюк направил на племянника указательный палец. — Вот именно по этой самой причине я считаю, все эти видения, не что иное, как искусственно направленные галлюцинации. Ко всему прочему, наше ви́дение этой загадки, как мне кажется, весьма однобоко. За всеми этими тайнами кроется нечто большее, чем наш скудный разум может себе представить.

— Но кто способен на подобное? А главное, зачем?

— К сожалению, мы этого пока не знаем, — ответил, разводя руки в стороны генерал. — Но, надеюсь, что вскоре мы найдём ответ. А тот, кто делает это, кем бы он ни был, удостоит нас своим вниманием. Если захочет, конечно!