«Что вы… Михаила Изидоровича я узнал бы».

«Может, он прятал свое лицо, когда шел?» – Прохоров заранее знал ответ.

«Нет, я видел его вблизи. Ничего общего с Хайновским».

«Вы разговаривали с ним?»

«Нет, его голоса я не слышал…»

На перекрестке Прохоров поднял рацию и вызвал микроавтобус, хотя машины стояли у светофора в соседних рядах и можно было переговорить, просто опустив стекло. Он даже видел, как приложил рацию к уху следователь, сидевший рядом с водителем.

– Возвращайтесь в управление. Краснова поместить в одиночную камеру. А я подвезу Сельникову к ее дому. До завтра.

– До свидания, товарищ подполковник.

Прохорову было немного странно смотреть на то, как следователь шевелит губами за стеклом микроавтобуса, а его голос доносится из наушника рации.

– Командуйте водителю, куда вас везти, – великодушно предложил Ладе Прохоров.

Как нормальному мужчине, подполковнику хотелось сделать широкий жест перед красивой женщиной. Лада не стала отказываться. Когда машина остановилась во дворе, она повернулась к Прохорову. Теперь злость, копившаяся для Бондарева, могла выплеснуться и на подполковника, но Сельникова сдержала себя. Управлять эмоциями она умела, если партнер был ей безразличен. Лада мило улыбнулась.

– Ну вот я и дома.

– Теперь, когда вы знаете, почему и кто за вами охотился, можете чувствовать себя спокойно. Вы не боитесь ночевать одна?

Естественно, подполковник и в мыслях не допускал, что Лада согласится и оставит его у себя на ночь. Сельникова была его подопечной по службе, а все, что касалось работы, Прохоров выносил за рамки личной жизни.

– Наоборот, я чувствую себя неуютно, когда рядом кто-то чужой.

– Вы будете знать, что во дворе дежурит наш человек. Видите ту машину, – Прохоров указал на новенькие «Жигули», застывшие у стены дома, за рулем, откинувшись на приспущенную спинку, замер мужчина, – так вам будет спокойнее, – он протянул Ладе небольшую пластиковую коробочку наподобие пейджера, – всего одно нажатие кнопки, и он придет вам на помощь.

– Спасибо. Надеюсь, мне не придется нажимать на кнопку.

Подполковник галантно распахнул дверцу и подал Сельниковой руку.

– Я вас провожу.

В лифте Лада сразу же прислонилась к стене, она была благодарна Прохорову уже за то, что тот не пытается приставать к ней.

– Я выйду первым, – прошептал подполковник, когда кабинка лифта остановилась, и расстегнул пиджак.

Лада в мыслях улыбнулась:

«Если бы опасность была реальной, он бы не поехал со мной один. Рисуется. Боже мой, все мужики одинаковые! Вроде бы серьезный мужик, а ведет себя как мальчишка. Еще и пистолет сейчас вытащит. Мужчины любят играть с оружием».

Но вытаскивать пистолет Прохоров не стал, быстро осмотрелся на площадке и махнул рукой:

– Можете выходить.

– Я сама открою.

Подполковник настойчиво протянул ладонь:

– Дайте, пожалуйста, ключи.

Лада рассталась со связкой. Прохоров не очень умело справился с замком, пошарил рукой по стене в поисках выключателя.

– Свет включается ниже, у меня все выключатели стоят на уровне бедра.

Вспыхнул свет. Прохоров вошел первым, дверь закрывать не спешил. Один за другим щелкали выключатели, вскоре вся квартира была залита ярким светом.

– Вот видите, – подполковник прошелся по коридору, – нигде никого нет, – он открывал двери одну за одной, – даже в шкафу, – зеркальная дверца со скрипом отъехала.

– Да. Я вижу, – Сельникова чувствовала страшную усталость, хотелось принять душ и упасть в чистую постель, ей казалось, что она уже целую вечность не была у себя дома.

– Спокойной ночи, – Прохоров замер у порога квартиры и наклонил голову.

– Спокойной ночи, – женщину забавляла показная галантность подполковника.

Сельникова только тогда вздохнула спокойно, когда за ним закрылась дверь. Она прошла в комнату, положила пластиковую коробочку с единственной кнопкой на стол, рядом с пустой хрустальной вазой для цветов.

– У меня такое чувство, что Прохоров может вернуться, – женщина подошла к окну.

Подполковник стоял, склонившись к окошку «Жигулей», и о чем-то говорил с водителем.

– Инструкции дает. Он все-таки зануда.

Лада опустила занавеску, только после того, как увидела, что Прохоров сел в машину и уехал, повернула оконную ручку. За то время, пока ее не было, воздух в квартире застоялся. Занавеска тут же качнулась от ветра, да так и застыла, подхваченная потоком воздуха.

– Сквозняк. Неужели я оставила балкон открытым? – эти слова Лада пробормотала с досадой, но без страха, настолько поверила разговорчивому подполковнику, уверявшему, что все неприятности остались позади.

В спальне полупрозрачная занавеска уже втянулась в приоткрытую дверь.

«Точно, не закрыла. Или это Прохоров балкон открывал, чтобы мне продемонстрировать, что нигде никого нет?» – Лада замерла, пытаясь припомнить, подходил ли подполковник к балкону.

Она задумчиво подошла к двери и потянула ручку на себя. Дверь не поддалась, она лишь слегка качнулась и тут же вернулась на место, словно кто-то держал ее с другой стороны. Сельникова испуганно отдернула руку, она уже готова была броситься назад – в комнату, где осталась коробочка, похожая на пейджер. Но ноги словно приросли к полу, в мыслях женщина понимала, что надо убегать, но тело не слушалось ее.

Балконная дверь медленно отворилась, занавеска отошла в сторону и в спальню зашел Клим Бондарев.

– Это я, – спокойно сказал он, останавливаясь.

– Дурак! – вырвалось у Лады. – Ты меня напугал.

– Это не самое страшное из того, что могло с тобой случиться.

– Убирайся. Я тебя не звала. Нормальные люди входят через дверь.

Клим приложил палец к губам.

– Я и вошел через дверь. Просто прятался на балконе. Не кричи. Тебя услышат.

– Кто? – Лада отступила на шаг.

– Тот, кому не надо слышать твой крик.

Клим поднял руку и прижал указательный палец к губам Сельниковой.

– Только тихо, пожалуйста. Я тебя прошу, не кричи. Не ради меня, ради себя. Я все сейчас объясню.

– Как ты сюда попал? Он же все проверил, и дверь была заперта.

– Все в порядке, – сказал Клим, понимая, что, если сейчас Сельникова увидит в его руке пистолет или он сделает неосторожное движение, она может громко закричать. – Лада, у меня не было времени дожидаться тебя в кабинете Прохорова. Мне очень нужно побыть здесь.