Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она кивнула.
— Психически неуравновешенный.
— По-моему, они используют слово «непригодный». Как бы там ни было, я совершил ошибку и принял его обратно. Полагаю, мы оба знали, что это неправильно. Но мальчик действительно был непригодным. Если поразмыслить, что он мог сделать в мире, кем мог стать, ничего не придумаешь. Некоторое время он подрабатывал тут и там, устроился на заправочную станцию на двести втором шоссе, был уволен за кражу запчастей для своего старого «бьюика», в которой так и не сознался. Мы думаем, что как-то ночью он проник в дом Тома Хардина. Доказательств не было. Но дом ограбили, а у Билли внезапно появились деньги. Он сказал, что выиграл их в карты. Я ему не поверил.
— Господи. Ужасно. Как ты с этим справлялся?
— Я? Плохо. Черт побери, да я бы давно вышвырнул его из дома, если бы не Мэри. Он был нашим первенцем, и она не могла так поступить. Но тогда в этом доме больше кричали, чем говорили. Хотя на Билли это не действовало. Он просто врал тебе в лицо, глядя в глаза. Словно сам верил в свое вранье, и, полагаю, в половине случаев так и было.
Я думаю, к тому времени он уже по большей части жил в выдуманном мире. Он связался с местной девушкой, Кэти Ли Штуц, такой же безумной, как и он сам. Они ездили в Портленд и привозили кучу книг по черной магии, оккультизму и тому подобному. Носили на шее цепи, жгли черные свечи в его комнате. Не знаю, откуда они брали на это деньги. Он не работал. Позже Том Бриджуотер сказал мне, что, по слухам, она занималась проституцией в Портленде. Звучало правдоподобно.
Но благодаря девице Штуц Билли хотя бы не торчал здесь все время. В основном он жил у нее. Однажды вечером я пришел, а они сидят в центре большого белого круга, который нарисовали мелом на полу гостиной. Я велел им заняться ерундой где-нибудь в другом месте, и они подчинились. Так что в доме хотя бы на время воцарились мир и покой. Хочешь стакан воды?
— Я тебе принесу.
— Нет, я сам.
Он поднялся и пошел голый на кухню, немного удивляясь тому, что не смущается ее присутствия, думая, что почти чувствует кожей прохладу льющегося в окно лунного света, окрашивающего стены синим, придающего теням темный прохладный оттенок. Он наполнил стакан водой из крана, отпил немного, вновь наполнил и отнес в спальню. Она сидела на прежнем месте. Его трусы лежали рядом с ней на кровати. Она протянула руку к стакану. Он отдал его ей. Натянул трусы и смотрел, как она пьет. Она улыбнулась и вернула ему стакан, коснувшись своими пальцами его большого пальца.
— Тебе скоро нужно назад? — спросил он.
— Скоро. Но не сейчас.
— Не пойми меня неправильно. Господь свидетель, я не жалуюсь. Но что ты здесь делаешь, Кэрри? С таким человеком, как я?
— Хочешь сказать, с таким старым человеком, как ты. С человеком, который мне в отцы годится.
— Если не сказать больше.
— Когда могла бы быть с человеком намного моложе. С кем захочу, так?
— Может, и так.
Рассмеявшись, она покачала головой.
— Единственная проблема с людьми твоего возраста, Эв, заключается в том, что иногда они начинают мыслить как молодые дураки.
— Прошу прощения?
— Не обращай внимания. Сядь. Закончи рассказ.
Несмотря на то что он ей сказал, об этом ему говорить не хотелось даже сейчас, столько лет спустя. Случившееся легло ему на сердце тяжким грузом с самого начала — и груз этот никогда не уйдет, сколько бы раз он об этом ни рассказывал или сколько бы ни отказывался об этом говорить. Слова сами по себе имели вес. Узнать, как тяжело придется в этот раз, можно было, только начав.
Он сел на кровать рядом с ней.
— В конце концов Кэти Ли, подружка Билли, начала встречаться с кем-то еще. Полагаю, у него было больше денег, чем у Билли, потому что, когда это произошло, он начал гоняться за деньгами. На время даже вновь устроился на работу. Все, что зарабатывал, тратил на Кэти Ли. На то, чтобы водить ее в разные места и покупать ей разные вещи.
Тем вечером, когда это случилось, я был с Биллом Прайном в магазине. Мы проводили полугодовую инвентаризацию. Элли была с нами. Она всегда умела обращаться с цифрами, и ей нравилось помогать нам с инвентаризацией. Была зима. Тим спал дома в спальне наверху. Мэри читала на кухне. К тому времени как мы закончили с инвентаризацией, было около половины двенадцатого. Билли мы не видели несколько дней.
Он допил воду и поставил стакан на подоконник за спиной Кэрри. Он чувствовал ее дыхание на щеке, запах ее волос. Она наклонилась к нему. Он не хотел на нее смотреть. Не сейчас.
— Позже, рассказывая, что произошло, он соврал. Но это была путаная ложь. Не такая, как обычно. Он врал насчет одного, потом, быть может, говорил правду и врал насчет другого, после чего говорил правду и снова врал насчет первого — или насчет чего-то еще. Как-то так. Но, насколько мы смогли понять, раньше тем вечером Билли пришел домой в поисках денег. Мэри сказала, что если ему нужны деньги, пусть отправляется в магазин и беседует со мной. Он понимал, что от меня ничего не добьется. К тому времени я уже принял такое решение. Поэтому они поспорили. В конце концов он ушел. Затем, незадолго до одиннадцати, он вернулся. Снова потребовал денег, и Мэри снова ему отказала. Не знаю почему, но он запер Рэда здесь, в спальне. Может, тот лаял. Я не знаю. Потом он снова пошел в кухню и начал избивать ее. Может, он полагал, что таким образом добьется от нее денег, а может, у него случился очередной приступ безумия. Но он ее изувечил. Изувечил так сильно, что, наверное, подумал, будто она умерла. Потому что потом он… он решил… Господи!
— Все хорошо, Эв. — Она снова взяла его за руку.
Все это стояло у него перед глазами. Все, что он увидел, когда пришел домой тем вечером.
Он стиснул
