так и не вспомнил об этом «отправлении», но это ерунда, так ведь? Зато Исаев в нем прочитал, что немцы воевали малой кровью и сам Сталин призывал у них этому учиться.

Семена Константиновича Тимошенко призывал после Ростова и Ельца. Или к весне 42-го года Тимошенко и другие наши полководцы уже забыли то, что умели в 41-м, уже разучились бить немцев даже уступая им в силах?

Но есть еще кое-что. То, чего Исаев и подобные ему тщательно избегают, о чем они молчат, как рыбы. Эти историки каждый с разной степенью тщательности и подробности описывают боевые операции, критикуя наше командование за просчеты и ошибки.

Например, Замулин, признанный знаток сражения на Курской дуге, за Прохоровку раздолбал Ротмистрова, как школяра-недоучку. Выучившийся на училку истории раскатал маршала бронетанковых войск, как гусеница танка коровью лепешку на асфальте. Видите ли, Ротмистров бросил танковую армию во встречное сражение без разведки. Ротмистров уставы плохо знал, в которых написано, что воевать с разведкой нужно. То, что у Павла Алексеевича не было времени на разведку, всё решали минуты, этого училка-стратег не понимает. Или сознательно понимать не желает.

Но не это главное в книгах таких историков. Главное — чего в них нет.

В 1942 году получил премию Оскар советский документальный фильм «Разгром немецких войск под Москвой». Его показ с триумфальным успехом прошел во всех странах антигитлеровской коалиции. Зрители, посмотревшие его, увидели не только грандиозное наступление Красной Армии, ее бойцов и командиров, отлично вооруженных, обмундированных, с отличной выправкой, великолепные атаки нашей пехоты и кавалерии, разбитую немецкую технику, горы трупов немцев и их пленных, но и еще кое что.

Такие, например, кадры:

И такие, дети на виселице в Можайске:

И лица наших бойцов и командиров, которые, освобождая подмосковную землю, увидели всё это:

На этом кадре — старший лейтенант Красной Армии. Командир роты, скорей всего.

Сколько шансов вы дадите немцам, если их рота встретится в бою с ротой под командованием этого нашего командира?

Вот не учитывать данный фактор есть позорная профанация в вопросе военной истории, особенно в вопросе истории Великой Отечественной войны. Вы, господин Исаев, сочиняете какую-то другую историю какой-то другой войны. Историю, прошедшую полную дистилляцию от всего этого. Изображаете из себя беспристрастного исследователя боевых операций. По факту же, вы плодите массу своих книжонок, которые в качестве новейших исследований замещают всё предыдущее и создают совершенно другой исторический контекст, в котором только «разбор полетов» в вопросах тактики сторон. Это — идеологическая диверсия. Определение для вашей «научно-исторической» деятельности, господин Исаев — идеологическая диверсия.

Вы не ученый. Вы тупо и упорно выполняете чей-то идеологический заказ, откровенно пренебрегая научностью в данном вопросе. Научности в ваших трудах ни на грош. Надеюсь, Клаузевица, вы в ненаучности не подозреваете? Вот вам из него цитата:

«…моральные величины на войне занимают самое важное место. Эти моральные силы насквозь пропитывают всю военную стихию; у них величайшее сродство с волей, ибо воля есть величина моральная, и они заранее смыкаются с ней, сливаются с ней воедино, а воля — это то, что приводит в движение и руководит всей массой материальных сил…»

Уважаемые читатели, в этом месяце я, кажется, закончу черновой вариант книги. Потом останется редактура. Я человек по натуре довольно суховатый, не люблю высокопарности и тому подобного, но если бы не ваша помощь, я бы за полтора года эту книгу не сделал. Я сам не ожидал, когда к ней приступил, что это будет такой сложной работой. Спасибо вам. Огромное. Это наша с вами совместная благодарность нашим дедам — бойцам и командирам Красной Армии 1941-го года.

* * *

Только «моральные величины» нельзя родить, выехав на красивом коне перед полками и произнеся воодушевляющую на подвиги речь. Армия и война — это не приключенческий фильм на военно-историческую тему. Всё закладывается задолго до войны и не только в среде военных, тем более в эпоху массовых призывных армий. А в этом вопросе у вермахта — полный провал. Юрий Мухин в «Война и мы» пишет:

«…важнейшей субъективной причиной поражений Красной Армии в начальном периоде Великой Отечественной войны было то, что наши генералы (в сумме) готовились к прошлой войне, а не к той, в которой им пришлось реально воевать.

Но этот вопрос можно поставить еще более определенно и более актуально: а готовились ли они к войне вообще? Делали ли они в мирное время то, что нужно для победы в будущей войне, или только то, что позволяло им делать карьеру? Прочитав довольно много мемуаров наших полководцев, я не могу отделаться от чувства, что они, по сути, были больше профессионалами борьбы за должности и кабинеты и только во вторую очередь — военными профессионалами. Остается чувство, что военное дело интересовало их не как способ самовыражения, способ достижения творческих побед, а как способ заработка на жизнь. Это видно не только по мемуарам, а и по тому, как была подготовлена Красная Армия к войне.»

У меня такое впечатление, если «наши полководцы» у Мухина служили именно так, как у него написано, то сам Юрий Игнатьевич — обрусевший прусский барон, потому что в мемуарах настоящих наших полководцев ровно всё наоборот. Любой мемуар откройте — наше высшее государственное руководство, военное руководство, все командиры и бойцы жили подготовкой к неминуемой будущей войне. Войну ждали — ВСЕ. Вся армия понимала, что война неизбежна и она будет суровым испытанием, никто легкой войны не ждал. В СССР не было среди военных идиотов, которые не понимали, что остальной мир не смирится с существованием первого государства рабочих и крестьян.

Где и у кого Мухин прочитал о борьбе за должности и кабинеты — это у него нужно спрашивать. Тем более про «способ заработка на жизнь». Напротив, у наших вы про заработки ни слова не найдете. Вот как раз немецкие офицеры это писали, и вопрос этот у них был весьма чувствительным. Да они все поголовно стремились еще в рейхсвер только затем, чтобы прокормиться в кризисной веймарской Германии. Служба в армии им гарантировала какой-то достаток.

Даже у хвастуна Гудериана описание рейхсвера и предвоенного вермахта, это как он почти один в поле воин пытался пробить и продавить всё новое и передовое:

«С большим рвением приступил я к практическим занятиям со своими импровизированными подразделениями,