ей сначала отрубили руки, потом ноги, потом голову. 1918 год. Бойцы Красной Армии клялись отомстить за Таню.

«Таня» — Зоя Космодемьянская. 1941 год. Никаких аналогий не видите?

Именно! Гитлеровская армия вела себя на территории СССР точно так же, как и белогвардейские войска Антанты, главной причиной поражения которых было моральное разложение. Немцы всё ухитрились повторить:

«…моральное состояние нашей армии выше, чем немецкой, ибо она защищает свою Родину от чужеземных захватчиков и верит в правоту своего дела, тогда как немецкая армия ведёт захватническую войну и грабит чужую страну, не имея возможности поверить хотя бы на минуту в правоту своего гнусного дела. Не может быть сомнения, что идея защиты своего Отечества, во имя чего и воюют наши люди, должна породить и действительно порождает в нашей армии героев, цементирующих Красную Армию, тогда как идея захвата и ограбления чужой страны, во имя чего собственно и ведут войну немцы, должна породить и действительно порождает в немецкой армии профессиональных грабителей, лишённых каких-либо моральных устоев и разлагающих немецкую армию…»

* * *

А расскажите какому-нибудь военному, что солдаты его части, едва войдя в село, сразу разбежавшиеся с криками «Матка, млеко, курка, яйки!», напившиеся шнапса перед боем, смогут воевать на равных с дисциплинированным противником, у которого за эти «яйки-млеко» сразу отводят в трибунал. Не говоря уже о том, чтобы солдаты пьянствовали, тем более, перед боем. И про боевые качества офицеров, нуждающимся во время боевых действий в борделе, расскажите. И про командование, допускающие подобное в армии, про его тактическую подготовленность.

Не может человек, не освоивший даже первые четыре арифметических действия, решать интегралы. И военный, не осознающий, что дисциплина в войсках — главное, что мародерство и насилие над мирным населением и пленными разлагает дисциплину, не способен ни в какую тактику. Вдолбленными за четыре года службы до звания ефрейтора шаблонами еще может, но война — это масса неожиданных переменных, и эти переменные — главное в тактике. Но в вермахте даже после разгромов 41–42-х годов в уставы никаких изменений не вносилось. У них даже шаблоны не менялись, несмотря на то, что уже в самом начале войны выяснилось, что уставы совершенно не соответствуют и никуда не годятся. И об этом сами немцы откровенно писали.

Только наши историки-исследователи как-то очень выборочно пользуются мемуарами немецких военных, хотя, даже если внимательно читать того же Меллентина и думать, о чем у него написано, то очевидно, что в тактической подготовке войск вермахт был не на голову ниже РККА, а где-то в районе мотни на галифе. Даже маскировать свои позиции они толком не умели.

Луитпольд Штейдле начало войны встретил в должности командира пехотного батальона, закончил воевать, попав в плен, в Сталинграде в должности командира полка, когда от его полка осталось всего 48 человек офицеров и солдат вместе взятых. «Штейдле Л. От Волги до Веймара. — Москва: Прогресс, 1975»:

«Красная Армия не была уничтожена, хотя в приказе по группе армий „Центр“ от 8 июля командующий, генерал-фельдмаршал фон Бок, называл двойную битву за Белосток и Минск завершенной и приводил головокружительные цифры пленных и трофеев. Мы прекрасно знали, как определялись потери противника: цифры подправлялись и приукрашивались.»

Про эти окружения у Штейдле, в которых Кривошеев похоронил и отдал в плен всех наших бойцов и командиров, которые там были:

«…между Белостоком и Минском образовался вытянутый в длину котел протяженностью более двухсот километров, сковывавший крупные немецкие силы. Несмотря на это, под покровом ночи и явно с помощью проводников советским частям удавалось выходить группами из окружения. Наш полк был хорошо осведомлен об успехе этих акций противника, так как мы тоже были втянуты в бои с этими группами.»

И про «катастрофу» под Вязьмой и Брянском:

«Образовавшиеся под Вязьмой и Брянском котлы уничтожить не удалось: большей части личного состава окруженных группировок удалось вырваться из окружения.»

О том, как подсчитывались у немцев потери противника:

«И в нашей дивизии стали вносить в графу „захваченные и уничтоженные танки“ любой простой бронетранспортер на гусеничном ходу, предназначенный лишь для перевозки орудийной прислуги. В этом характерном для нацистской пропаганды раздувании сообщений о победах отдельные полки и даже батальоны старались превзойти друг друга.»

Немецкий майор с первых дней войны отмечал полное тактическое превосходство Красной Армии «После того как эффект внезапности исчерпал себя».

Принято даже считать, что контратаки наших войск в начале войны были ошибочным решением командование, которое привело к большим потерям, которые можно было избежать. Даже такие, как А. Исаев, оправдывая это «ошибочное» решение, утверждают, что хотя наши потери были гораздо больше немецких, но «стружку снимали». Только командир немецкого батальона с этим категорически несогласен:

«Советское командование быстро распознало, что сравнительно нетрудно наносить урон немецким пехотным полкам, если применять внезапные концентрированные атаки пехоты и танков. Разумеется, оно хорошо знало, какие дороги или участки дорог могли использоваться для более или менее организованного наступления и какие места — при гигантских размерах боевых действий — не могли просматриваться и тем более обороняться нами. Поэтому советские войска в любое время дня и ночи нападали на наши колонны, разбивали наши, в сущности, слабые боевые охранения, разрывали эшелоны походных колонн и замедляли наше наступление. Прежде чем удавалось организовать необходимые контр-мероприятия, хотя бы импровизированные, противник исчезал.»

Потери, потери и потери. Несоизмеримые с советскими. Бои за Могилев, против двух советских дивизий — семь немецких, которые даже по штату превосходили наши дивизии почти в два раза. Семь дней боев без всякого результата. Батальону Штейдле была поставлена задача занять участок леса, удобный для обороны, но немцы не заметили, что там уже заняла оборону советская часть:

«Советская часть дралась до последней капли крови, уничтожив почти все немецкое подразделение. Почти все наши солдаты и офицеры, которые, не ожидая встретить сопротивление, вступили в лес с двух сторон, погибли.»

Во время наступления на Москву, в бою за деревню Шелковка, полк, в котором служил Штейдле, потерял 40% личного состава, деревня была взята только после ввода в бой танковой дивизии, но почти сразу же в результате контратаки наши ее отбили.

И чем дальше по войне, тем больше и больше падала дисциплина в войсках:

«Внешний вид наступающих немецких войск совершенно изменился. Если в первые недели войны в России еще старались строго соблюдать уставный порядок и дисциплину, то теперь все это выглядело