Неля заколебалась.

— Официально — никто, — наконец выговорила она, удивленно к самой себе прислушиваясь: надо же, как выкрутилась.

— А неофициально?

— Ну, приходил тут один человек. Всего один раз. Потом его застукали. Вернее, закрыли тот проход, через который он на этаж проникал.

— А на каком мы этаже? — спросила Наташа.

— На шестом.

— Скажи этому человеку, чтобы он не вздумал лезть ни по пожарной лестнице, ни по веревке, иначе… иначе хуже будет!

— А он как раз собирался… сломать этот замок. Надо же, кто-то, видимо, донес или заметил, как он через балкон перелезал…

— Вот видишь, — опять разволновалась Наташа, сразу почувствовав пульсирующую боль в затылке, — через балкон лезет. А если нога подвернется или сломается ограждение… Нет, нет, скажи, что я запрещаю!

— Наталья Петровна, но как я ему скажу, — взмолилась Неля, — если мы не видимся. Почти.

— Нечего торчать возле меня. Пойди и найди его. Иди, иди, а то мне тревожно. Скажи, иначе я ему сына не покажу!

— Вы же сами его еще не видели, — не выдержав, хихикнула Неля.

— Увижу, — сказала Наташа. — Да, и пришли ко мне дежурного врача. Мне нужно с ним поговорить… Нет, подожди, вернись.

Неля выжидающе остановилась у кровати Наташи.

— Присядь. Расскажи, как случилось, что Валентин здесь? Ты ему сказала, что я в больнице, и он тут же прикатил?

— Нет, получилось так, что я купила себе сотовый телефон. И решила его опробовать. Ну, какой у него роуминг. Валерик говорил, что свободно до Америки дотянется.

— И как, опробовала?

— Конечно. Интересно же. До нашего города запросто достает. Я позвонила Эльвире — девушке, что пока живет в моей комнате, и сказала, что я скорее всего не вернусь. Чтобы она похлопотала у директора эту комнатку. Она вообще-то живет в обычном общежитии, а там с ней еще трое девчонок. А у Эльвиры, между прочим, парень имеется. Им встречаться негде. Так можно никогда замуж не выйти…

— Гражданский брак, конечно, не считается, — заметила Наташа и подивилась тому, что замечание у нее прозвучало как-то ядовито. С явным намеком на Нелину бывшую жизнь. Спохватилась. — Прости, я совсем не тебя имела в виду.

Получилось еще хуже. Наверное, у Наташи не столько черепная, сколько мозговая травма.

— Врач говорит, что у меня сотрясение мозга, — сказала она. — Видимо, сотряслось все, что могло, потому я и несу эту чушь. Извини… Нет, я не к тому, чтобы ты взяла и замолчала. Продолжай рассказывать. Ты позвонила Эльвире…

— Поговорила, — оживилась Неля, — а потом думаю, а дай я попробую набрать номер телефона вашей бывшей квартиры. Так, на всякий случай. Вдруг кто ответит…

— И ответили?

— Ответил Валентин Николаевич. Я ему говорю, что с сотового звоню, потому тороплюсь, а вдруг связь прервется?

— Чего вдруг она должна прерываться? Ты же только что начала счетом пользоваться.

— Сама не знаю, но мне так казалось. Думаю, такой маленький, хрупкий, как бы ненадежный. В общем, я подумала, что не успею всего сказать, и торопилась, говорила быстро. Вернее, только начала говорить, а он будто почувствовал неладное. Спросил у меня: что-нибудь случилось с Наташей? Я и сказала: она в реанимации…

— Потому он и приехал.

— Ну да, в тот же день. Он все же успел спросить номер моего сотового телефона, а как только прилетел…

— Из того города, где мы все жили, самолеты не летают, — медленно произнесла Наташа; но все же подумала: неужели она опять что-то забыла?

— Но можно взять такси с двойной оплатой и доехать до аэропорта за два часа.

— Это же бешеные деньги.

— Наталья Петровна, кто думает о деньгах в такую минуту? — мудро заметила Неля.

— Вот только Сашу жалко, — пробормотала Наташа, не замечая, что перескочила на другую тему.

От удивления глаза Нели округлились, но она ничего не сказала, видимо, решив про себя, что у Наташи и правда все в голове стряслось. На всякий случай спросила:

— Какого Сашу?

— Как — какого? — рассердилась Наташа. — Того, что вез меня домой. Вашего шафера.

— О, да вы же еще не знаете, — оживилась Неля. — Он же не виноват в аварии. Теперь вроде его судить не будут. Только права отберут за вождение в нетрезвом состоянии.

— Кто же тогда виноват? — удивилась Наташа и тут же все вспомнила. Даже странно, что до этого целый кусок события, непосредственным участником которого она была, вдруг взял и выпал из ее памяти.

Теперь в ее воспоминании те несколько секунд как бы растянулись во времени и вспоминались как замедленные картинки.

Саша и в самом деле отнесся к поручению доставить Наташу домой в целости и сохранности с полным пониманием. Он не лихачил, ехал со скоростью километров сорок в час, не больше. А потом их стала догонять какая-то машина.

Ни Саша, ни она не обратили на эту машину никакого внимания. Чего бы ей их не обгонять, иномарке-то. На пустом шоссе. И вот в тот момент, когда машина должна была легко их обойти, она проехала так близко, что на приличной скорости саданула в бок Сашины «Жигули», которые от удара налетели на бордюр и перевернулись.

И Наташа так остро почувствовала опасность для своего будущего ребенка, что в момент столкновения согнулась, обхватила руками живот, чтобы как можно лучше его защитить.

Потому у нее оказалась незащищенной голова, и ею Наташа изо всей силы ударилась о панель управления.

Тогда она ни о чем, кроме своего малыша, не думала, а теперь пришло понимание: ночное шоссе в городе было достаточно освещено, чтобы увидеть: за рулем серебристой иномарки сидела женщина.

Неужели… Осознание этого факта было слишком диким, чтобы принять его на веру. Нет, Тамара не могла этого сделать! Что она, в самом деле, сбрендила, что ли? Из-за чего? Разве Наташа чем-нибудь ее обидела в ту последнюю встречу? Неужели и здесь, как за восемь лет жизни с Валентином, ею владело лишь чувство мести?

— Неля, — бодрым голосом спросила Наташа, — ты почему до сих пор не ушла?

— А куда мне идти? — воспротивилась та.

— Ты знаешь куда. Найди Валентина и скажи ему, что скоро ко мне станут пускать посетителей и он сможет запросто приходить, без этих цирковых номеров. А потом пойди домой, ляг и поспи, а то у тебя уже круги под глазами. К тому же нельзя так надолго оставлять молодого мужа одного. Хороший медовый месяц, если жена спит неизвестно где…

— Почему — неизвестно? — прыснула Неля. — Известно, в больнице.

Как ни странно, оставшись одна, Наташа почувствовала облегчение. Ей надо было кое с чем разобраться.

О чем думала Тамара, когда старалась ее убить? Считала, что в случае, если кто-то из пассажиров останется жив, ее не найдут? Привыкла оставаться безнаказанной или решила: будь что будет?