— Потом вам, Владимир Дмитриевич, нужно будет взять контроль над вашей ци. Когда вы изучите структуру, вы сможете вычленять разные элементы и воздействовать на них. Задача — научиться контролировать. Чем больше элементов вы научитесь контролировать, тем лучше сможете управлять благословением рода. На самом деле это очень большая сила. По-разному воздействуя на благословение рода вы сможете получать разное действие. Например, вот эти эклеры — это одна из способностей, которую я получила, когда научилась контролировать благословение своего рода.

— Интересно! — не выдержал я. — Выходит, пирожные — это своего рода проявление вашей ци?

— Не совсем, — ответила кухарка. — Потом как-нибудь покажу. А пока не будем отвлекаться.

Я кивнул, и Прасковья продолжила:

— Все структурные элементы на самом деле двигаются вразнобой, вы это увидите. Ваша задача упорядочить и выровнять их. Тогда будет очень легко контролировать благословение рода. И направлять, менять так, как вам будет нужно. Вы сможете управлять не только своим влечением, но и влечением девушек, попавших под воздействие вашей ауры.

Прасковья замолчала.

Подождав немного, я спросил:

— Ты же говорила, что всего три этапа. А рассказала только о двух.

— Ну, третий — это, собственно, сам контроль и изменение, — улыбнулась Прасковья.

А я серьёзно задумался. Всё-таки я очень мало знаю об этом мире. Может, поэтому у меня и не получается как следует контролировать ситуацию? Вот я и не могу сосредоточиться на одной проблеме.

Но, с другой стороны, мне на самом деле нужно и развивать свою культивацию, и учиться единоборствам, и устанавливать социальные связи, и строить завод. А теперь ещё нужно будет разобраться с благословением рода.

И, пожалуй, с благословения рода я и начну. Сдаётся мне, что именно тут заключена основная проблема в моей культивации.

Глава 37

Выслушав Прасковью, я всё-таки взял эклер и съел его, запивая остатками чая. И поневоле прислушался к ощущениям. Но мне просто стало спокойнее. И не понятно, это из-за эклеров или из-за разговора с кухаркой.

Но как бы там ни было, первым делом нужно взять под контроль родовую магию. А потом уже разбираться со всем остальным. Я хочу, чтобы девушки влюблялись в меня, потому что я классный парень, а не потому, что вмешивается магия. Магия — это читерство. А оно хорошо лишь при ни к чему не обязывающих отношениях и при лёгком флирте.

И всё бы ничего, только в моём случае последствия могут быть совсем не лёгкими.

Допив чай, я отдал стакан Прасковье и спросил:

— Где Матрёна?

— Пожалуйста, не ругайте её! — тут же взмолилась Прасковья.

— И не думал, — ответил я. — В конце концов, она тут сторона пострадавшая.

— У себя она, шьёт, — ответила Прасковья.

— В смысле шьёт? — удивился я.

— Ваши рубахи и камзолы перешивает, — ответила Прасковья.

Я кивнул и поднялся. Перешивает, значит.

Вспомнилось, как она принесла мне одежду на мой день рождения. Когда я считал, что придётся в балахоне быть целый день. И как потом перебирала мои вещи.

Значит, она их не просто перебирала, а смотрела, что перешить можно.

Я вздохнул. Постоял немного и вышел из кухни.

Но отправился я не к Матрёне, а на улицу. Потому что Данила с Глебом пока ещё не вернулись. И первым делом нужно было поговорить с ними. Не хотелось бы из-за родовой магии терять друзей. Хотя, понятия не имею, как объяснить Даниле, что я к Марте не клеился, не переходил дорогу другу. Ну или перешёл, но не по своей воле.

Нашёл я парней на тренировочной площадке. Они стояли и смотрели на купол, который раскрылся после того, как я кинул заряженный красной ци кристалл. Он всё ещё держался, хотя прошло уже несколько часов. И сейчас уже разливались сумерки.

Про купол я отметил мимоходом и направился прямиком к друзьям.

Парни негромко о чём-то разговаривали, но увидев меня замолчали, и мне от этого стало не очень хорошо.

Я подошёл и, останавливаясь рядом, сказал:

— Привет!

— Привет, — ответил Глеб.

А Данила промолчал.

— Ты злишься на меня? — спросил я у Данилы.

Он некоторое время молчал, а потом сказал:

— Я видел, как она смотрела на тебя.

— Я просто хотел помочь ей. Ей скоро возвращаться в академию, — ответил я. — Что, по-твоему, я должен был оставить всё как есть? Так-то ведь она из-за меня пострадала.

— Почему бы не свозить её снова к тому же лекарю, к которому возил? — с вызовом спросил Данила. — Ты же не лекарь! А взялся лечить!

Я в первый момент растерялся, парни же не знали, что я и в первый раз приложил руку к исцелению Марты. И раскрыть им, что за «лекарь» помог нам, я не мог. Тайна медведя должна остаться тайной. Нужно было как-то объяснить произошедшее, но так, чтобы парни поняли и поверили. И при этом не соврать. Потому что врать друзьям — это последнее дело.

Поэтому я начал с того, что сказал:

— Я не могу всего рассказать про лекаря, это не мои тайны. Чёрный маг ранил не только тело Марты, но и повредил её культивацию. И если телесные раны я не знаю, как лечить, то культивацию поправить немного могу.

— Ты в этом уверен? — спросил Глеб.

Я кивнул.

— Конечно, мы с Данилой не обладаем силой, поэтому нам трудно понять, — примиряюще начал Глеб. — У нас в роду Марту поэтому и объявили наследницей, что у неё небольшой проблеск силы есть. Но сколько бы она не тренировалась, всё равно магическая сила у неё небольшая.

— Может, просто у неё хорошего учителя не было? — предположил я. — Я когда прикоснулся к меридианам Марты, сразу понял, что никто не занимался её культивацией как следует.

— Откуда у нашего рода деньги на учителей? — вздохнул Глеб. — Ты же знаешь…

Я, конечно же не знал. Но не говорить же Глебу, что настоящего Володи давно уже нет.

Поэтому я просто кивнул.

А потом посмотрел на Данилу.

— Ты когда скажешь Марте о своих чувствах? — прямо спросил его я.

Данила стушевался и грубо ответил:

— Не твоё дело!

— Было не моё, — возразил я. — До вот этой сцены ревности. Я из-за такой ерунды