матери Софьи Ивановны. Последний раз я был с женой Ниной у нее в гостях в Евпатории летом 1987 года. Мать отца очень жалела сына и думала, что он бедствует в США, «стоит в очереди за благотворительным обедом».

После получения письма от матери отец сразу же прислал мне деньги, которые я отправил бабушке. Она очень ждала письма от сына. Но он долго не решался ей написать, видимо, ему было стыдно и затруднительно откровенно объяснить свой поступок. Однако деньги для матери он пересылал мне несколько раз. Через год после установления моего контакта с отцом его мать умерла на девяностом году жизни, и, как говорили в Евпатории, видимо, не своей смертью. Были охотники на ее отдельную двухкомнатную квартиру в центре города.

Глава 16

ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ ПАТРИАРХА СОВЕТСКОЙ ДИПЛОМАТИИ

5 июля 1989 года ушел из жизни самый значительный в истории СССР министр иностранных дел А.А. Громыко, который пробыл на своем посту двадцать восемь лет (1957–1985). Недаром его сравнивают с великим французским дипломатом Талейраном, который сумел удержаться на своей должности министра как при королях, так и во время революции во Франции. Пожалуй, долгий срок пребывания Громыко на службе объясняется не только его деловыми качествами, но и следующим фактом, как вспоминал его переводчик, Чрезвычайный и Полномочный Посланник СССР В.М. Суходрев: «Громыко был льстив по отношению к высшему руководству. Испытывал унижения. Мог приспособиться к любому руководителю». Бывший личный советник Громыко, а затем помощник четырех генеральных секретарей ЦК КПСС А.М. Александров-Агентов отмечает в своих мемуарах, что Громыко был неизменно дисциплинирован и лоялен в отношении своих руководителей. Очевидно, это — одна из важных причин его политического долголетия. Он всегда был крайне осторожен в своих высказываниях и формулировках. Временами это его свойство принимало гипертрофированные формы. Он, например, не позволял своим сотрудникам, занятым обработкой диктовок Н.С. Хрущева, предназначенных для текстов речей или иных документов, менять ни слова из того, что зафиксировала стенографистка, хотя нередко эти фрагменты были в литературном отношении совершенно сырыми, а подчас и не очень грамотными. Такой скрытый подхалимаж Громыко проявлял, несмотря на то что помощники самого Хрущева считали доработку его текстов делом естественным и необходимым, да и сам вождь против нее не возражал.

О.А. Гриневский подчеркивает в книге «Тайны советской дипломатии», что Громыко был по своей натуре человеком архиосторожным и медлительным, он сторонился решительных поворотов в политике, особенно если решать приходилось ему самому. Всю свою долгую дипломатическую жизнь он руководствовался следующим принципом: не знаешь, что делать, — ничего не делай. Так учил он молодых дипломатов — и по-своему был прав. За ничегонеделание в худшем случае пожурят, а за ошибку голову оторвут.

В.М. Фалин вспоминает в своей книге «Без скидок на обстоятельства», что говорил ему о Громыко министр внешней торговли СССР Н.С. Патоличев: «Знай, Валентин, в правительстве не любят и не уважают твоего Громыко… Карьеры ради… Салтыкова бы Щедрина на него».

Г. Киссинджер однажды назвал Громыко «тяжелым дорожным катком, упрямо движущимся к своей цели».

Как писал мой отец в своей книге «Разрыв с Москвой», многолетний опыт Громыко делал его самым информированным министром иностранных дел в современном мире. В известной степени его политическое долголетие было обусловлено также и тем фактом, что, несмотря на полученное им образование экономиста, он дальновидно избегал заниматься внутренними проблемами государства, ибо знал, что экономические проблемы СССР запущены и почти неразрешимы. Поэтому не один политический деятель сломал на них себе шею. В частности, министр искренне удивлялся на заседаниях Политбюро ЦК КПСС, когда на них отмечалось, что в некоторых городах СССР вообще нет в продаже мяса. Незаурядную политическую проницательность продемонстрировал он и в том смысле, что всегда явно старался держаться в стороне от распрей и соперничества, которыми были поражены как партийные, так и бюрократические верхи. Насколько возможно, он стремился выдерживать нейтралитет, чураясь кремлевских закулисных конфликтов и интриг. Эта черта характера, наряду с привычкой скрупулезно взвешивать соотношение сил в Политбюро, избавила его от участия в схватках, которые, время от времени разыгрываясь среди советского руководства, погубили в профессиональном и чисто физическом смысле так много способных политических деятелей.

Л. Шевченко в квартире в Нью-Йорке. 1977 г.

Новая семья. Геннадий, Нина, Аркадий. 1989 г.

Геннадий Шевченко и издатель Илья Левков. Москва. 1989 г.

О. Эймс (слева), А. Шевченко и сотрудник ЦРУ 1980 г.

А. Шевченко и его куратор от ЦРУ П. Эрнст (справа). 1980 г.

THE WHITE HOUSE

WASHINGTON

February 28, 1986

Dear Arkady:

I am delighted to join all the sponsors of the Jamestown Foundation and the many other well-wishers who are gathered to honor you at the ceremony in which you take the oath of allegiance and become an American citizen.

Your decision to turn away from communism and to seek freedom in America was a move of great courage. It was a sign of the depth of your commitment to live by the truth that is revealed to each one of us in our souls. Some men are willing to forsake the truth in the hopes of achieving power and weath. That you refused to do so in spite of the privileges of your position is testimony to your integrity and the power of those ideals by which we try to live here in America.

I know this rite of passage has great meaning for you.

It also carries a message for all your fellow-citizens. It reminds us once again of the meaning of our country and its destiny — that we are to remain as a beacon of hope for those who renounce tyranny and thirst for freedom.

I know I speak for all Americans when I extend to you, fellow-American Arkady Shevchenko, a warm welcome and hearty congratulations. God bless you.

Sincerely

Mr. Arkady Shevchenko

Washington, D.C.

Поздравление президента США P. Рейгана в связи с получением А.Н. Шевченко американского гражданства. Вашингтон. 1986 г.

Президент CHIA Р Рейган принимает Л. Шевченко с Элейн. Вашингтон. 1986 г.