Уолш медленно кивнул.

– Ты сможешь вылечить эту травму в условиях «Провиденс»?

Аджайя вздернула подбородок.

– Ответ утвердительный, командир.

«Так… – подумал Берген. – Аджайя бравирует своим профессионализмом. Если это подействует на Уолша – тем лучше».

Он не спускал глаз с Уолша, всем сердцем желая, чтобы тот принял верное решение. Но независимо от решения Уолша, сам он свой выбор уже сделал. Он не покинет борт этого корабля без нее. Что бы это ни значило – он поступит именно так.

Уолш рассеянно теребил бороду. Потом кивком указал в сторону межпалубного лифта.

– Тогда пошли.

Но это оказалось не так просто.

Они медленно пробирались между трупами непатроксов, держа наготове оружие. Алан держался позади, чтобы остальные не видели, что ему все труднее наступать на раненую ногу.

Когда они поравнялись с местом, где недавно лежала Джейн, у Алана дыхание перехватило. Да, она потеряла очень много крови. На полу темнела большая лужа, а поблизости еще одна, а между ними – широкий мазок. Джейн ползла вперед, пытаясь спастись.

Он подвел ее. Все они ее подвели.

Аджайя остановилась и осмотрела место происшествия. Потом обошла лужи крови по кругу. Холодным, профессиональным голосом она проговорила:

– Выглядит всегда страшнее, чем есть на самом деле. Жидкость в разлитом состоянии кажется больше по объему, Алан.

Он кивнул и отвернулся. Невыносимо было смотреть в сочувствующие глаза Аджайи.

Как только они миновали лужи крови, обстановка изменилась очень резко. Коридор вблизи от кабины межпалубного лифта был просто-таки девственно-чист – как будто совсем рядом, буквально в нескольких метрах отсюда только что не кипела кровавая битва. Если не оборачиваться – можно было бы подумать, что все это приснилось.

Липкая куколка на полу перед входом в кабину так и лежала. В какой-то момент из нее вылупился непатрокс. Внутри кабины валялось несколько трупов тварей, размозженных, по всей видимости, ботинками Комптона.

Все вошли в кабину. Берген прижался к стенке, радуясь тому, что появилась возможность дать отдых одеревеневшей ноге.

Уолш с крайним недовольством вопросил:

– Откуда начнем?

– Давайте представим себе самый лучший сценарий.

Аджайя подошла и выбрала на панели значок палубы, где находился медицинский отсек. Ничего не произошло. Она снова нажала клавишу. Дверь не закрылась. Кабина не сдвинулась с места.

Алан отодвинул Аджайю в сторону, сам нажал клавишу – без толку. Попробовал понажимать другие клавиши. Все сразу. Поколотил по ним кулаками.

Они застряли здесь.

Берген вышел из кабины и начал ходить туда и сюда перед кабиной, ругаясь на чем свет стоит. Остальные молча смотрели на него. В итоге Берген обессилел и уселся на пол у стены. Остальные молча сели рядом с ним и тоскливо перекусили скудной едой, которую запили водой.

Не говоря ни слова, Аджайя ловко закатала штанину на раненой ноге Бергена до колена, осмотрела рану, наложила на нее мазь и забинтовала. Берген понимал, что должен бы поблагодарить Аджайю, но сил у него хватило только кивнуть. Он тут же принялся гадать, где может находиться ближайший межпалубный лифт – с инженерной точки зрения.

Уолш смотрел только на свою еду. Он произнес скованно и холодно:

– Этот мерзавец выводит нас из игры, Берг. Думаю, тебе лучше с этим смириться. Он не желает, чтобы мы ее разыскивали.

– Лифт мог просто-напросто сломаться, – тихо проговорил Берген, сжимая и разжимая кулаки.

– Странноватое совпадение, тебе не кажется?

– Нет, если внутри кабины стреляли.

– Мы ничего такого не заметили.

Берген встал и запрыгал на одной ноге.

– Она – одна из нас.

Аджайя тоже поднялась и взяла его за руку, чтобы поддержать.

– Нам нужно это обсудить, Алан. Ты должен сохранять спокойствие.

Уолш оставался непреклонен:

– Это не кино, Берг. Мы теряем людей. Так бывает. И все мы это знали, давая согласие на участие в экспедиции. Мы все понимали, что, возможно, не вернемся домой.

– Ты слишком быстро списываешь ее со счетов. Наверняка где-то должны быть скоб-трапы. Я их найду.

Уолш прижался спиной к стене и поморщился.

– На это может уйти не один день. А ей долго не протянуть.

Аджайя крепче сжала руку Алана.

Берген почти прорычал:

– Ты этого не знаешь наверняка. А мне может повезти.

Уолш вздернул брови и вяло махнул рукой.

– У нас патроны кончаются. А если тут еще есть эти твари?

– А если я тебе сейчас врежу хорошенько?

Вряд ли он мог это сделать, конечно…

Аджайя с силой сжала его руку и заставила отойти с ней в сторону. Берген привалился плечом к стене. Краешки его ноздрей пылали. Он пыхтел, как паровоз, у которого того и гляди взорвется котел.

Аджайя терпеливо ждала, и наконец Берген повернулся к ней и поднял свободную руку вверх.

– Я не уйду отсюда, пока не узнаю, что она… Вы идите, если должны. А я не брошу ее здесь… Не оставлю одну.

Аджайя медленно кивнула.

– Ты веришь, что я рассужу об этом справедливо, Алан?

Аджайя? Справедливо?

– Да, – процедил он сквозь стиснутые зубы.

Он понятия не имел, давно ли произошел этот разговор. Время словно бы тянулось бесконечно, и у него не было никакого способа его измерять. Товарищи согласились ждать его три дня, пока он будет искать выход с этой палубы. Эти три дня давно истекли.

Когда онемение в ноге прошло, он нашел другие лифты. Ни один из них не работал. Ни одного скоб-трапа, который уводил бы на другие палубы, он не нашел. Он возвратился к капсуле до того, как его друзья улетели, попросил дать ему еще время, взял патроны, припасы и автоген. Он надеялся, что ему удастся прорезать стенку рядом с кабиной межпалубного лифта и попытаться завести его вручную. Мысль была, слов нет, отчаянная, но Берген и сам пребывал в полнейшем отчаянии.

Вот когда выяснилось, что из куколок вылупилась новая разновидность непатроксов. Стоило им выследить Бергена, как они начали за ним охотиться. Он был легкой добычей до тех пор, пока не осознал, что вся проблема в шуме, который он производит. На «Провиденс» он вернуться не сумел.

Было несколько очень опасных моментов. Он забежал в кладовую и забаррикадировался на небольшом участке с помощью пластиковых ящиков, которые выставил вокруг себя штабелями. Более крупные твари не смогли бы добраться до него, если бы только у них не хватило сил свалить ящики, а вот мелкие могли проскользнуть между ними – мелкие, но от этого не менее злобные. Один из них застиг Бергена врасплох, и вот теперь дела его были плохи, очень плохи.