— Я нашёл одни санки, — Майло потянул их на себя, но спинка застряла, ему не хватало роста, чтобы увидеть, за что санки зацепились. — Застряли.

— А вторые тут. Погоди. — Через минуту мистер Пайн уже залезал на массивное изголовье старой железной кровати. Он высвободил санки, но изголовье покачнулось под его весом, и вся груда хлама накренилась. Мистер Пайн спрыгнул с санками в руках. Санки упали и ударились обо что-то металлическое. — Ну вот! — проворчал мистер Пайн. — Эмаль ободрал.

Но Майло его не слушал. Он наклонился, чтобы посмотреть, обо что ударились санки, пришлось согнуться почти пополам. Металлический предмет был спрятан под изголовьем кровати.

— Пап, можешь помочь мне приподнять?

— Зачем?

— Я хочу посмотреть, что там.

Мистер Пайн пожал плечами, но сделал, как просил сын, и вместе они приподняли изголовье кровати. А вот и они, ржавые, покорёженные, с засохшим плющом — те самые ворота, которые Майло видел за последние три дня везде, куда только ни смотрел. Вернее, половинка ворот. Выходит, знакомый антиквар Клем сказал правду про то, откуда взялась его половинка. Майло протянул руку, чтобы дотронуться до места, где осталось несколько чешуек зелёной эмали от полозьев. Ворота оказались меньше, чем он ожидал, примерно с него ростом. Майло по рисункам представлял, что они размером хотя бы с дверь, ну или, по крайней мере, в рост взрослого человека. Но перед ним были небольшие садовые ворота вроде тех, к которым прислоняешься, чтобы поболтать с проходящим мимо почтальоном. И всё-таки это они. Должны быть они. Даже тот самый крючок для фонаря, который вышит маленьким узелком из золотой пряжи на сумочке миссис Геревард.

— Майло, — пробормотал мистер Пайн. — Давай опустим. Тяжело.

— Пап, — сказал Майло, когда мистер Пайн опустил изголовье, — а откуда эти ворота?

— Не знаю. Может, с чердака или из подвала. Много чего хранится ещё с тех времён, когда здесь не было нас с мамой. А что?

— Они изображены на наших окнах. На каждом витраже по всем этажам где-то есть изображение этих ворот. Ты их видел?

Мистер Пайн нахмурился.

— Потом покажешь?

— Конечно, покажу. — Майло не слишком удивился, что отец не замечал ворот на витражах. Он и сам не замечал их, пока не увидел водяной знак на карте Джорджи.

«Нашлись ворота, ворота нашлись», — пел он про себя, пока они с отцом везли каждый за собой санки. Кто знает, что это значит, да и значит ли вообще хоть что-то, но Майло чувствовал радость. Это частичка истории дома, а значит, и частичка истории Майло, а каждая мелочь, которую ему удавалось отыскать, имела ценность.

Они собирались кататься чуть поодаль от места, где был скрыт вход в подземку, так что для начала заглянули проверить, как дела у Брэндона с ремонтом поезда, а потом направились на белоснежный склон.

Мистер Пайн оказался прав. Снег, подхваченный морозцем, как нельзя лучше подходил для катания. Мистер Пайн сгрёб лопатой снег внизу склона так, чтобы появилось ограждение и они с Майло не влетели бы в какое-нибудь дерево, после чего они поднялись на холм. Отец с сыном разгонялись и мчались на санках вниз со склона, снова и снова, пока не сгустились сумерки. Тогда мистер Пайн достал из кармана пару фонариков, чтобы добраться до дома.

Они оставили санки и лопату на крыльце и зашли в дом, отряхивая с себя снег, румяные и с улыбками до ушей.

— Хорошо провели время? — Миссис Пайн уже ждала их с дымящимися кружками в обеих руках, и они мигом сняли куртки и ботинки.

Мистер Пайн поцеловал жену в щёку.

— То, что доктор прописал. Правда, Майло?

— Ага! — Он взял кружку и сделал глоток. В горячем шоколаде чувствовался привкус мяты, а на наверху плавал островок взбитых сливок, домашних, их нужно взбивать ложкой, и они дольше не тают.

— Всё в порядке, но поезд пока не работает, и Брэндон прервал работу на ночь, — тихонько сказала мама отцу. — А ещё пришёл ответ с пристани, сразу после вашего ухода. Если я правильно поняла сигналы, то пристань закрыта, но там поищут, кто бы мог приехать. Правда, я не смогла ответить до темноты. А примерно через час будем ужинать, — добавила она уже громче.

Майло залез в пещеру за ёлку прямо с чашкой. Он прислонился к стене, закинул ноги на большие коробки с подарками и с удовольствием отпил шоколад. Чуть поодаль потрескивал огонь в камине, в доме царила тишина, как в былые времена, и даже Фенстер, которого он видел сквозь ветки, стоило наклониться чуть влево, казалось, успокоился. Они с Брэндоном и Джорджи играли в какую-то карточную игру, судя по всему, девочки против мальчиков. Доктор Гауэрвайн, наверное, снова курил на крыльце, поскольку в комнате едва заметно пахло табаком. А мистер Виндж, по-видимому, не двигался с места всё то время, пока Майло с отцом катались с горки.

Рюкзак стоял под деревом, где Майло его и оставил, когда спешил сообщить родителям о своих подозрениях насчёт мистера Винджа. Он достал «Записки раконтёра» и открыл на той истории, которую мистер Виндж упомянул раньше.

— Привет, — Мэдди пробралась в пещеру за деревом.

Майло с неохотой закрыл книгу.

— Ты где была?

— Не знаю… наверху. А ты меня искал?

— Да нет, вообще-то, — признался Майло. Он ощущал наступление праздника и не прочь был посидеть в одиночестве. Он даже не вспомнил о ней, разве что, когда обнаружил ворота, доставая санки. («А ведь стоило, наверное, позвать её с собой», — виновато подумал Майло.) — Слушай, я ведь нашёл вторую половинку ворот!

— Ворот? Наших ворот? Где?!

— В сарае, который мы используем как склад. Они лежали под кучей хлама в дальнем углу. Папа сказал, что они там хранятся, наверное, с тех времён, когда они с мамой здесь ещё не поселились, как и говорила Клем, вот только он про них ничего не знает. Ворота меньше, чем я думал. Как считаешь, это что-то значит?

Мэдди подняла голову, когда по комнате пронёсся сквозняк. Клем и Оуэн, видимо, выходили прогуляться и только что вернулись, улыбающиеся и разрумянившиеся.

— Понятия не имею, но здорово, что они нашлись.

С кухни прозвенел голос миссис Каравэй:

— Ужин готов!

— Думаю, я снова возьму на себя гостиную. — Майло положил книгу в рюкзак и выбрался из-за ёлки, а за ним следом и Мэдди. Игроки всё ещё сидели на полу за кофейным столиком с картами в руках.

— Кто выигрывает? — спросил Майло.