— Не знаю, ваша светлость, — я решила не лгать ему. — Картину украли в тот же вечер. Украли здесь, во дворце. Кому-то еще она показалась любопытной, не только вам.

Ланчетто вдруг шагнул ко мне, наклонившись и приблизившись настолько, что его волосы защекотали мои щеки.

— Что вы задумали с моим братцем? — прошипел он. — Отвечай, если не хочешь, чтобы я взялся за тебя всерьез.

— Ничего, — тут же отозвалась я. — Ни я, ни господин Тристан никогда не умышляли против вашей светлости.

Ответом мне была оплеуха, от которой свет снова померк, хотя глаз я не закрывала.

— Лучше говори правду, если хочешь жить, — услышала я голос Ланчетто, как из-за толстой двери — глухо и невнятно.

Едва отдышавшись, я помотала головой и сказала:

— Вы ошибаетесь, милорд. Если вы подозреваете в чем-то меня или Тристана, то это ошибка. Всё это наветы…

Второй удар был сильнее, и я рухнула на постель. В ушах зазвенели колокольчики, и даже не стала подниматься, опасаясь, что Ланчетто ударит меня в третий раз. Я хотела притвориться, что потеряла сознание, но обмануть герцога не удалось.

Он сгреб меня за волосы и заставил сесть, немилосердно встряхнув.

— Лучше не зли меня, — посоветовал он, и я тут же согласно промычала, что поняла и не буду. — Мой брат видит? Он ведь только притворяется слепым? Отвечай!

Я молчала слишком долго и за это получила еще два удара — жестоко, по голове. Ланчетто бил меня крепко, безо всякой жалости, а потом встряхнул, чтобы поскорее пришла в себя.

— Отвечай! — шипел он, и я подумала, что он — истинный дракон, потомок короля Эрехтея, который зарезал своих дочерей, потому что ему предрекли, что напиток из их крови поможет рождению долгожданного сына.

— Ваш брат — слеп! — сказала я твердо. — И вам это известно, ведь это по вашему приказанию госпожа Пачифика накормила господина Тристана супом из кошки…

Ланчетто хмыкнул и отпустил меня, и я бессильно повалилась на постель.

— Из-за вас лорд Тристан остался один, на площади, — продолжала я. — Я страшусь даже подумать о том, что с ним. Надеюсь, вы позаботились о нем? Не бросили его одного, беспомощного?

— Тебе надо волноваться о себе, а не о моем братце, — бросил мне Ланчетто. — Смотрю, монашек учат держать удар. Значит, придется поговорить с по-другому. Заткните ей рот и разденьте.

Двое слуг послушно пошли к кровати, и я вскочила, превозмогая слабость, и прижалась к стене.

— Если вы посмеете тронуть меня, — сказала я, стараясь говорить уверенно и грозно, — король вас накажет. Я — королевский подарок, и принадлежу лорду Тристану.

На слуг мои слова произвели впечатление, и они замерли, неуверенно поглядывая на герцога, но Ланчетто только рассмеялся.

— Я — сын дракона, — сказал он, отсмеявшись, — я беру то, что нравится. А король ни о чем не узнает.

Почти позабытые воспоминания нахлынули с новой силой, когда слуги, осмелев, скрутили меня, заткнув рот, и ножами располосовали на мне платье и нижнюю рубашку. Я стонала в их жестких руках, но сопротивление не помогло — вскоре я лежала на постели голая, пытаясь прикрыться волосами. Стыд, страх и бессильная злость охватили меня точно так же, как когда-то в королевской тюрьме. Тогда я тоже оказалась бессильной перед мужской похотью…

Ланчетто присел рядом, откинув пряди моих волос, упавших на грудь, и бессовестно приласкав меня на виду у всех.

— Сейчас мне некогда, — сказал он, потрепав меня по щеке, — но вечером я тобой займусь. А если мне не понравится, или не понравятся твои ответы — тобой займутся мои парни, — он кивнул в сторону слуг, которые рассматривали меня с мерзкими ухмылками. — Видишь? Им уже не терпится. Так что хорошо подумай, милашечка, прежде чем станешь снова мне лгать.

Это сулило хоть какую-то надежду, и я только дернулась, когда Ланчетто похлопал меня по бедру.

Один из слуг подхватил светильник, и все они, во главе с Ланчетто, удалились, оставив меня в темноте.

Первым делом я проверила — заперта ли дверь. Увы. Надеяться на забывчивость тюремщиков было наивно. Я обошла всю комнату, ощупывая стены плечом — вдруг обнаружится какая-нибудь потайная комната? — но и здесь мне не повезло. Заплакав от отчаяния, я в темноте нашла постель и села, молясь, чтобы случилось чудо — и кто-нибудь спас меня. Как тогда, в королевской тюрьме, когда неожиданно пришли посланники от короля Рихарда и объявили, что для меня тюремное заточение сменяется монастырским.

Но теперь король едва ли поможет мне, пусть и невольно. И лорд Тристан не узнает, где я.

Лорд Тристан!

Я закусила губу, мучительно раздумывая. Ланчетто хочет вызнать про него всё. Так же, как и король Рихард. Лорд Тристан — несчастный слепой, беспомощный калека, но какой же пристальный к нему интерес!

Господин Неро предупреждал меня… И Тристан сразу знал, что все эти расспросы о прошлом не доведут до добра. А я… я понадеялась. Понадеялась, что он защитит меня. И вот теперь — совсем одна. И помощи ждать не от кого.

Вечером придет Ланчетто, и вряд ли я отделаюсь пощечинами.

Что же мне делать? Рассказать всё, что знаю о лорде Тристане?..

Ожидание тоже было пыткой. Связанные руки затекли, из-за кляпа ныла челюсть, и я то впадала в забытье, то вздрагивала от любого шума, подскакивая и вслушиваясь в темноту, а сердце колотилось, как безумное.

Время до вечера тянулось бесконечно, но когда заскрипела, открываясь, дверь, и появился Ланчетто — в сопровождении слуг и пьяный, я от души пожалела, что время не может остановиться.

— Я вернулся, — сказал Ланчетто весело, на ходу расстегивая камзол и бросая его на руки подоспевшему слуге. — Ты не скучала без меня? Ну что, продолжим беседу?

В дверь снаружи кто-то тихонько заскребся, и Ланчетто приказал проверить. Один из слуг приоткрыл двери, пошептался, а потом подошел к герцогу, смущенно потирая ладони, и что-то тихо сказав на ухо.

Ланчетто кивнул:

— Пусть войдет. Я всегда рад видеть своего дорогого брата.

Я встрепенулась, но он хохотнул и сел на постель, подтянув меня поближе и зажав мою шею сгибом локтя.

— Ну вот, а ты волновалась. Ничего с ним не случилось, с твоим дорогим любовничком. Сейчас убедишься сама, что он жив и здоров, — Ланчетто прижал палец к губам, делая мне знак молчать, и я свирепо дернулась, потому что кляп и так не позволял мне сказать ни слова. — Тише, тише, — успокоил меня Ланчетто. — Какая ты бешеная всегда, честное слово…

Слуги пропустили в комнату лорда Тристана, и он вошел