перестала работать, он поглощал и её.

— Зачем ты сопротивляешься? Ты же сам этого хочешь. — Спросил он, глядя на мои тщетные попытки выбраться из его буквально стального хвата.

Страшно было признавать, но мне действительно этого хотелось. Я хотел, чтобы он меня выпил. Это было похоже на действие какого-то наркотика. Я словно жук, которого другое насекомое закачало токсином, который блокирует боль.

Но я не мог себе этого позволить. Я не могу умереть так! Я должен защитить друзей, Лукаш, Аня, Марьяна… Я не могу подвести их!

Словно услышав мои молитвы, разбив окно, дуло длинного пистоля, уставилось прямо в висок брату.

От выстрела чуть не оглох даже я сам, а мой соперник схватился рукой за голову, в то место, куда попала пуля. Ему явно было хреново, голова моталась как у пьяного.

Все же, даже у него есть слабые места.

Его рука ослабла и, пользуясь случаем, я выбрался из "мёртвой" хватки, разорвав себе запястье. Меня снова пронзила боль, но на этот раз отрезвляющая. Другой рукой я достал длинный кинжал и воткнул его прямо в глазницу. По крайней мере, туда, где я думал.

Реакции никакой, но я и не закончил.

Держа руку на рукояти, я высвободил всю накопленную Ману огня и света, что у меня была. Моя правая рука зажглась, словно облитая бензином. Всё мясо моментально испарилось, а сам кинжал раскалился добела и растёкся жидким металлом ему прямо в глаза.

Брат заревел, оттолкнув меня и став сдирать с себя раскалённые кляксы. Во время этого он снял маску и я увидел его лицо.

Вернее, то, что от него осталось.

Совсем небольшое количество мышц и сухожилии, держащих челюсть и веки. Трахея, соединённая с остатками рта. Полное отсутствие кожи на голове и волос, как следствие. Единственное, что выделялось больше всего, были глаза. Точнее, один глаз, пылающий зелёным огнём ярости.

— Как так? — Спросил он сам себя. — Я же всё отслеживал. Я видел, что за тобой никого нет. И эта сила… Отец научил, да? — Уставился он на меня. — Думаешь, зная пара трюков. Сможешь одолеть меня?! Глупец! Я хотел сделать это не больно, но теперь ты не оставляешь мне выбора.

— Как и ты. — встав в боевую стойку, стал наполнять тело маной света.

Вся нежить боится света. Это аксиома, которую вдалбливают ещё с пелёнок. В этом и есть мой козырь. Любая магия, если её использовать с маной света, становиться святой, и губительной бля нежити.

Моя правая рука уже почти полностью восстановилась от применения магии. А левая так и осталась болтаться мёртвой плетью. От неё остались только кости, висящие на остатках сухожилий. Чувствовалась, словно окунул её в кислоту. Боль такая, что хотелось плакать.

— Посмотрим, кто кого. — Жёстко отвечает он и снимает с себя перчатки, под которыми оказываются скелеты рук только с длинными, костяными лезвиями, выросшими прямо на пальцах.

Я делаю распрыжку, как учили на приёмах бокса, куда я ходил в свои самые незапамятные времена, чтобы по итогу ударить его ногой между ног.

Подлый приём, но эффективный и не в этом случае. Совсем же забыл о природе этой нечисти. Нога встретилась с тазовой костью и возникшая боль, заставила меня быстро об этом пожалеть.

В ответ мне прилетели когти, вонзившиеся прямо в живот, задев кишки. Я почувствовал странную, сосущую пустоту, холод, голод и боль одновременно. Это больше мерзкое и неприятное чувство, чем болезненное. И вместе с этим, кровь из живота, медленно стала стекать по его когтям.

Но тут подключилась вышедшая из-под полы хозяйка таверны, которая вонзила топор прямо в шею проблемного посетителя. Голова чудовища повисла вбок, но не упала, заставив того яростно взреветь и ударить её наотмашь рукой, мной же.

Оказавшись на свободе, игнорируя боль, я, одновременно используя "усиление" и "ускорение" с магией света, заряжаю смачный удар правой рукой, прямо по месту пореза.

Противник отлетает в другой конец дома, разнося по пути всю мебель и впечатываясь в ближайшую стену.

Я подбежал и, не дав ему очухаться, продолжаю долбить. Стены дома заходили ходуном, брёвна затрещали и потрескались, но я всё продолжал и продолжал бить. Моя рука превращалась в кашу и восстанавливалась буквально за секунду, боль была чудовищной, но мне не привыкать страдать.

— Довольно! — В какой-то момент крикнул брат, буквально зажгясь зелёным огнём и отбросив меня в сторону.

Он вышел из той ямы, в которую я его последнюю минуту забивал, потрескивая костями. К слову, за всё это время, что я его молотил, на нём появилось лишь пара трещин, которые уже затянулись.

— Признаю, ты силён. Но совсем ещё зелёный и неопытный. — Сказал он, поправляя свой костюм, словно ничего только что и не было. — Ты смог меня позабавить. Не обладай ты магией света, всё могло бы закончиться куда быстрее.

— Идиот. Сам же сейчас назвал своё слабое место. — Усмехнулся уже я, начиная копить ману.

— Думаешь, ты первый на моей памяти такой? — Махнул он рукой. — До тебя я сражался и перебил кучу магистров и епископов церкви, которые были во много раз опаснее тебя. Они были такими же самоуверенными нарциссами, считающих себя, сильнее всех на этом свете. В этом и была их слабость. Они привыкли от жизни только получать, а не отдавать. Последнее они сами думают, как справедливее поделить с народом. Они не считаются с его мнением, считая, что все им должны, за факт их существования.

— Ты типа весь из себя такой, до хера борец за справедливости? — Издевательски проговорил я.

— Мне доводилось общаться с простыми людьми. Большинство из них гораздо приятнее всех вас, аристократов, вместе взятых

— Нельзя грести всех под одну гребёнку. Достойные люди есть везде.

— Согласен с этим. Но таких я лично ещё не видел. — Он встал прямо.

— Я — не такой, как все. — полностью напитав себя маной света, встал в боевую стойку.

— Верю. Но надо это проверить. Уж необесудь. — Скрестив руки в защитной позе, вновь вспыхнул он зелёным огнём.

Я ударил его в ту же секунду, полностью напитав кулак энергией света, ускорением и усилением. Брата отбросило в другой конец зала, но существенных повреждений, это не внесло. И удар вышел больнее, чем раньше.

Он трансформировался. Его кости удлинялись и заострялись, повышая рост до двух с половиной метров. Череп вытянулся, став похожим на морду динозавра со множеством рогов. И без того длинные когти увеличились сантиметров на тридцать. На позвонках выросли шипы, и длинный хвост, оканчивающийся плёткой из пяти маленьких заострённые хвостиков.

— Убегай. — Единственное,