Наконец шоссе резко повернуло на запад, и слева я увидел шоссе И-95. За ним серела узкая полоска моря, а дальше виднелся портлендский аэропорт. Как раз в этот момент в огромном облаке брызг взлетал самолет. С ревом пролетев у нас над головами, он развернул на юг в сторону Атлантики. Слева показался торговый центр с узкой полоской автостоянки впереди. Здесь были все те магазины, которые можно встретить на зажатой между двумя шоссе территории неподалеку от аэропорта. На стоянке было штук двадцать машин, все передом к тротуару. Пятым слева стоял старый «сааб». Харли свернул на стоянку и поставил «линкольн» рядом. Забарабанил по рулевому колесу.

– Все твое. Ключи в кармашке на двери.

Я шагнул в дождь, и Харли тронулся, как только я закрыл за собой дверь. Но он не вернулся на магистраль номер один. Доехав до конца стоянки, он повернул налево. И сразу же направо. Объехал бетонный блок и оказался на соседней стоянке. Подняв воротник плаща, я проводил взглядом машину. «Линкольн» медленно проехал через всю стоянку и скрылся за рядом новых зданий. Это были длинные приземистые ангары из гофрированной стали. Между ними сеть узких асфальтовых дорожек. Высокие бетонные пандусы. Я снова увидел «линкольн» в промежуток между двумя складами. Он ехал медленно и неторопливо, словно выискивая место для стоянки. Затем скрылся за следующим зданием, и больше я его не видел.

Я развернулся, «сааб» стоял перед мелкооптовым винным магазином. С одной стороны от этого магазина располагалась мастерская по установке автомобильной аудиоаппаратуры, с другой магазин, в витрине которого красовались люстры «под хрусталь». Я решил, что горничную вряд ли послали купить новые светильники. Или установить в «сааб» новую магнитолу. Значит, ее послали в винный магазин. А здесь она наткнулась на целую шайку, уже дожидавшуюся ее. Четверых, а то и пятерых. По крайней мере. После первого мгновения удивления она превратилась из перепуганной горничной в обученного агента, защищающего свою жизнь. Те, кто ее ждал, были готовы к этому. Они пришли в достаточном количестве. Я посмотрел в обе стороны вдоль ряда магазинов. Затем повернулся к винному складу. Витрина была заставлена коробками. Изнутри улица была практически не видна. Но все же я шагнул в дверь.

В магазине было изобилие ящиков и отсутствие людей. Похоже, таким он оставался большую часть времени. За прилавком стоял серый тип лет пятидесяти. Пепельно-серые волосы, серая рубашка, серое лицо. Казалось, он уже лет десять не выходил на улицу. В его магазине не было ничего, что я мог бы купить, чтобы расколоть лед, поэтому я сразу задал свой вопрос:

– Видите вон тот «сааб»?

Серый тип разыграл настоящий спектакль, поворачиваясь к витрине.

– Вижу.

– Вы не видели, что произошло с его водителем?

– Нет.

Те, кто не задумываясь отвечает «нет», как правило, лгут. Человек искренний тоже может ответить «нет», но обычно он сначала задумывается. А потом добавляет что-нибудь вроде «извините». Возможно, в свою очередь задает какие-то вопросы. Такова человеческая природа. Люди говорят: «Извините, нет, а в чем дело? Что произошло?» Сунув руку в карман, я отщипнул купюру от пачки, которую дал мне Бек. Достал ее. Это оказалась сотенная бумажка. Сложив пополам, я зажал ее между большим и указательным пальцами.

– Вы по-прежнему ничего не видели?

Серый тип взглянул налево от себя. Направо от меня. Туда, где располагались ангары.

Один быстрый взгляд, украдкой, туда и обратно.

– Нет, – повторил тип.

– Черный «линкольн»? – не сдавался я. – Уехал в ту сторону?

– Я ничего не видел, – упрямо произнес он. – Я был занят.

Я кивнул.

– У вас в магазине столько дел, вы на секунду присесть не можете, – усмехнулся я. – Поразительно, как вам удается справляться одному.

– Наверное, я вышел в подсобное помещение. Зазвонил телефон.

Я еще некоторое время подержал сотню у него перед носом. Наверное, сто долларов, не облагаемых налогом, представляли значительный кусок его недельной выручки. Но в конце концов серый тип отвел взгляд от купюры. Что тоже многое мне сказало.

– Как знаете, – сказал я.

Убрав купюру в карман, я вышел на улицу.

Сев в «сааб», я проехал двести ярдов на юг до магистрали номер один, после чего остановился на первой же встретившейся заправке. Зашел в кафе и купил бутылку родниковой воды и две булочки. Заплатил за воду вчетверо больше, чем за бензин, если пересчитать на галлоны. Вышел на улицу, встал под навесом у двери и развернул булочку. Начал не спеша есть, при этом оглядываясь по сторонам. За мной никто не следил. Поэтому я подошел к телефону-автомату и на сдачу позвонил Даффи. Номер ее телефона в мотеле я выучил наизусть. Мне пришлось скрючиться под пластмассовым пузырьком над автоматом, чтобы спастись от дождя. Даффи ответила после второго звонка.

– Езжай на север до Сако, – сказал я. – Прямо сейчас. Встретимся в большом торговом центре на острове посреди реки в кафе под названием «Кафе-кафе». Платит тот, кто приезжает последним.

Я доел шоколадную булочку по дороге на юг. По сравнению с «кадиллаком» Бека и «линкольном» Харли «сааб» оказался очень тряским и шумным. Машина была старая и убитая. Тонкая обшивка салона местами отвалилась. На спидометре было пятизначное число. Однако свою задачу «сааб» выполнял. Шины были приличные и щетки работали. Я ехал несмотря на дождь. И зеркала были большие и удобные. Я смотрел в них всю дорогу. Меня никто не преследовал. Я приехал в кафе первым. Заказал большую чашку черного кофе, чтобы смыть изо рта привкус шоколада.

Даффи появилась через шесть минут. Задержавшись в дверях, она огляделась вокруг и, улыбнувшись, направилась ко мне. На ней были свежие джинсы и другая хлопчатобумажная рубашка, на этот раз не белая, а синяя. Поверх рубашки была надета кожаная куртка, а сверху наброшен старый дождевик, который был Даффи слишком велик. Наверное, она одолжила его у пожилого агента. Только не у Элиота. Это было очевидно. Элиот был более щуплым, чем она. Судя по всему, Даффи приехала на север, не подготовившись к непогоде.

– Здесь безопасно? – спросила она.

Я ничего не ответил.

– В чем дело? – сказала она.

– Платишь ты, – сказал я. – Ты приехала второй. Я закажу еще один черный кофе. И ты должна мне за первую чашку.

Недоуменно посмотрев на меня, Даффи сходила к прилавку и вернулась с чашкой черного кофе для меня и капуччино для себя. Ее волосы были чуть влажные. Приглаженные рукой. Наверное, Даффи выскочила из машины и пробежала под дождем, а затем взглянула на свое отражение в витрине. Молча сосчитав сдачу, она протянула мне несколько купюр и монет – стоимость первой чашки. Здесь, в Мэне, кофе был тоже значительно дороже бензина. Впрочем, я решил, что так дела обстоят везде.

– В чем дело? – повторила Даффи.

Я молчал.

– Ричер, что случилось?