нам присоединились еще Инга и Тэн. Когда Джеф доиграл последний аккорд, то рухнул на палубу с воплями.

— Ой, заездили вы меня! Пальцы отвалятся сейчас…

Танцоры шумно дышали, запыхавшись от длительного кардио, и я махала на себя ладошкой вместе с ними.

— Боги, жарко как… — пыхтела Инга, усаживаясь обратно в круг. — Дайте запить.

Ей сунули в руки почти пустую бутылку, и она одним глотком допила ром.

— Ну что, песню о русалке и капитане все знают? Она лиричная, но… — начал было Джеф, и остальные дружно закивали.

— Давай, не тяни!

— Моя любимая!

Ко-то начал откашливаться, чтоб прочистить горло, а Джеф уже стал наигрывать знакомую мне песню. Я ее очень любила и знала наизусть, правда петь могла только в своей комнате, спрятавшись под подушку.

— Если кто захочет фальшивить вместе со мной, присоединяйтесь… — задорно воскликнул Джеф, поглядывая на меня. Понятно, для кого предназначались эти слова.

Я вдруг дернулась, ощутив ласковое прикосновение к уху — это Асфар заправлял мне локон волос за ушко. Я смутилась и невидящим взглядом уставилась перед собой, пока команда затянула песню.

Вдали, среди волн, и мрачных ветров,

Шел парусник в гавань, под теплый свой кров,

Но тут нагрянула беда,

и в воде мелькнула тень от хвоста.

Нежнее ты девы не видал никогда!

Похищен твой разум уже на раз-два!

Ну же, очнись, просыпайся, вставай!

Не выдержав, и решив не обращать ни на кого внимание, я стала подпевать. На меня устремилось множество одобрительных взглядов. Поначалу я немного тушевалась, ведь все детство и подростковый возраст мне вколачивали мысль, что рта раскрывать я не имею права, раз не получается, но матросы не ждали от меня высококлассного певчего голоса, и я расслабилась. К концу песни я стала петь громче, проникаясь грустной историей.

Голос хрустальный словно шелест дождя

Погонит к борту твоего корабля,

Всего шаг и ты с ней! Но подумать успей:

Не сможешь вырваться из ее ты сетей…

Забрел в её воды ты не случайно,

Охотница морская тебя привела,

Обещает выполнить все твои желания,

Ну а ты, разинув рот, задержав дыхание,

Все готов отдать, лишь узрев плескание.

Тот корабль долго плыл, наводя отчаяние,

На борту его темно… Нет там выживших давно…

Все тела ушли на дно… Лишь одна из непослушных,

Своенравных, простодушных…

Капитана утянула к берегу крутому…

Ту любовь себе простить было не дано,

Капитан ее убил, всем богам назло…

Слезы лились прямо в море,

Он смириться не сумел…

Помнил он красотку моря,

Нежный облик, гордый стан,

Хвост лазурный, взгляд — буран!

Не русалку, не девчонку —

Жизнь свою он загубил!

Обезумев от тоски,

Утопился он в крови.

И бушует сине море, стонет ветер-ураган!

Вдалеке на горизонте,

Парусник шел по волнам…

Когда я закончила петь, то шутливо раскланялась, подражая Джефу. Я ожидала шумных и громких аплодисментов, щедро сдобренных выкриками и шутками, но меня поразила тишина.

Я выпрямилась, вытянувшись во весь рост, сдерживая рвущиеся оправдания, мол, ну я же говорила… Мужчины смотрели на меня, открыв рот со странным блеском в глазах. Они застыли, напряженно вглядываясь в меня, забывая, как дышать.

— Разомлели, оболтусы! — отшутилась Инга, сильно хлопнув по спине Джефа. Тот на секунду вышел из транса, хрипло прошептав.

— Спой еще, ангел…

Я ошеломленно молчала, но матросы не двигались, и Инга решила скрасить тишину. — Саента, у тебя голос великолепный, такой нежный, даже спать захотелось… Болван твой дядя. А вы рты закройте, придурки, вас сейчас Асфар выпотрошит за то, что на чужое засматриваетесь…

Асфар сидел не двигаясь, внимательно следя за моими действиями и никак не реагируя на слова Инги. Приободрившись, я стала напевать простенькую мелодию — колыбельную. Команда продолжала неподвижно сидеть, таращась на меня, в наглую охватывая мою фигуру алчными глазами. Это мне не понравилось. Я перестала петь и громко крикнула.

— Да что происходит? Что вы как истуканы!

Мой сердитый голос ничуть не расстроил мужчин. Инга нахмурилась, громко фыркая. — Вот придурки! Вы ее пугаете, черти! Идите искупайтесь и охладитесь, в башке сразу все проясниться! Мужчины…

— Да, идите освежитесь! — гневно топнула я ногой, удивляясь странности происходящего.

— Как скажешь, красотка.

Джеф и остальные быстро встали на ноги, направляясь к борту корабля.

— Эй, вы чего… — вот тут я уже стала откровенно напрягаться, потому что на шутку это походило все меньше и меньше.

— А ну вернитесь, остолопы! Что творите! — воскликнула Инга, и мы с ней дружно закричали.

Асфар с командой, не оглядываясь, прыгнули в черные воды.

Глава 46

Боги, Боги, Боги!!!

Мы с Ингой рванули к борту корабля, перевешиваясь через перила. На наши вопли прибежал Гард.

— Что стряслось, чего визжите?

— Гард, останови корабль! — закричала Инга. — Наши за бортом!

— Морской дьявол! — Гард громко выругался, добавив пару словосочетаний, от которых у меня завернулись уши. Старпом скрылся в рубке, и Мэри, вздрогнув и загудев, стала сбавлять ход.

— Какого хрена они творят? — Гард схватил меня за шиворот, оттаскивая от борта. — Ты что, тоже искупаться решила?

— Гард, они нырнули из-за моих слов! — я была на грани истерики, слезы стояли в глазах, застилая все пеленой.

— Не понял…

— Они по приказу Саенты нырнули в воду. — объяснила Инга, опасливо подходя ближе. — У тебя что, в роду русалки были?

Как же я об этом не подумала! Черный Бог с самого начала говорил мне, что во мне течет кровь сирены, но я даже не подумала, что сила моего голоса настолько чудовищна!

Может дядя знал об этой особенности, поэтому запрещал мне учиться пению? Волосы на голове зашевелились от ужаса. Если это так, то я такой же монстр, как и матросы… Рассказы про сирен отличались особой жестокостью… Морские девы охотились на мужчин, пели песни, завлекая их в пучину, а потом утягивали на дно и пожирали плоть…

— Меня сейчас вырвет… — прохрипела я.

— Вот срань! — воскликнула Инга. — Если у нее в роду русалки, то это объяснит, почему ее пение подействовало на мужчин! Они все кинулись исполнять ее приказ!

— Что именно ты сказала им? — Гард встряхнул меня как котенка. — Вспомни, что именно!

— Я сказала, чтоб они освежились…

Гард отпустил меня, и мы вместе кинулись к борту, вглядываясь в неподвижную, черную, зеркальную поверхность воды. Ни всплеска, никакого шума… Только неподвижный мрачный и безжизненный океан.

Разящая Мэри полностью остановилась.

— О, Боги… — просипела я, борясь с рвотными позывами. — Я их убила… О, я их утопила!

— Успокойся! — велел мне Гард. — Асфар! Парни!

Его громкие крики разносились эхом.

— А ну!