в том же положении, что и человек или группа людей, которые нарушили нормы своего национального общества или одного из его подразделений и под давлением общества вынуждены либо соответствовать его стандартам, либо подвергнуться остракизму.

Если таков смысл распространенных ссылок на мировое общественное мнение, то существует ли такое мировое общественное мнение в настоящее время и оказывает ли оно сдерживающее влияние на международную политику национальных правительств? Ответ неизбежно будет отрицательным. Современная история не зафиксировала ни одного случая, когда правительство удержалось бы от определенной международной политики благодаря спонтанной реакции наднационального общественного мнения.

Игнорируется тот факт, что во всем мире общественное мнение в отношении международных дел формируется органами национальной политики. Эти агентства, как отмечалось ранее, претендуют на наднациональное, то есть всеобщее признание своих национальных концепций морали.

Психологическое единство мира

В основе всех политических споров и конфликтов лежит несводимый минимум психологических черт и стремлений, которые являются общим достоянием всего человечества. Все люди хотят жить и, следовательно, хотят иметь то, что необходимо для жизни. Все люди хотят быть свободными и, следовательно, хотят иметь те возможности для самовыражения и саморазвития, которые их конкретная культура считает желательными. Все люди стремятся к власти и, следовательно, стремятся к социальным различиям, опять же в зависимости от особенностей своей культуры, которые ставят их впереди и выше своих собратьев.

На этом психологическом фундаменте, одинаковом для всех людей, возвышается здание философских убеждений, этических постулатов и политических устремлений. При определенных условиях они тоже могли бы быть общими для всех людей, но на самом деле это не так. Они могли бы быть общими для всех, если бы условия, при которых люди могут удовлетворить свое желание жить, быть свободными и обладать властью, были одинаковыми во всем мире, и если бы условия, при которых такое удовлетворение сдерживается и к которому нужно стремиться, также были одинаковыми повсюду. Если бы это было так, то общий для всех людей опыт того, к чему люди стремятся, что они могут получить, в чем им отказывают и за что они должны бороться, действительно создал бы сообщество убеждений, постулатов и стремлений, которое обеспечило бы общие стандарты оценки для мирового общественного мнения. Любое нарушение стандартов этого мирового общественного мнения, против кого бы и кем бы оно ни совершалось, вызвало бы спонтанную реакцию со стороны человечества; ибо, ввиду гипотетического сходства всех условий, все люди опасались бы, что то, что происходит с одной группой, может произойти с любой группой.

На самом деле, однако, краснота не соответствует нашему предположению о схожести условий во всем мире. Вариации уровня жизни варьируются от массового голода до изобилия; вариации свободы — от тирании до демократии, от экономического рабства до равенства; вариации власти — от крайнего неравенства и безудержного единоначалия до широкого распределения власти с учетом конституционных ограничений. Эта нация наслаждается свободой, но голодает; та нация хорошо питается, но жаждет свободы; еще одна наслаждается безопасностью жизни и индивидуальной свободой, но умрет под властью автократического правительства. В результате, хотя с философской точки зрения сходство стандартов значительно во всем мире — большинство политических философий согласны в своей оценке общего блага, закона, мира и порядка, жизни, свободы и стремления к счастью — моральные суждения и политические оценки демонстрируют значительные расхождения.

Демократия означает одно здесь и совсем другое там. Действия на международной арене, которые одна группа осуждает как аморальные и несправедливые, другая превозносит как противоположные. Таким образом, контраст между общностью психологических черт и элементарных стремлений, с одной стороны, и общностью опыта, универсальных моральных убеждений и общих политических устремлений, с другой, не только не является доказательством существования мирового общественного мнения, но скорее демонстрирует его невозможность в том виде, в котором оно сформировалось в наш век.

Неоднозначность технологической унификации

Эта же эпоха, однако, предоставила феномен, который, кажется, приблизил мировое общественное мнение к реализации, если на самом деле не создал его — технологическое объединение мира. Когда мы говорим, что это «Единый мир», мы имеем в виду не только то, что современное развитие коммуникаций практически стерло географические расстояния в отношении физических контактов и обмена информацией и идеями между представителями человеческой расы. Мы также имеем в виду, что эта практически неограниченная возможность физического и интеллектуального общения создала то сообщество опыта, охватывающее все человечество, из которого может вырасти мировое общественное мнение. Однако этот вывод не подтверждается фактами. Два соображения показывают, что ничто в моральной и политической сферах не соответствует технологическому объединению мира; что, наоборот, мир сегодня еще дальше от морального и политического объединения, чем это было при гораздо менее благоприятных технологических условиях.

Прежде всего, модемные технологии, хотя и значительно облегчают связь между различными странами, также дают их правительствам и частным агентам неограниченную власть, чтобы сделать невозможными сикх коммуникации. Две сотни лет назад грамотному русскому было легче узнать о французской политической мысли и действиях, чем сегодня. Англичанин, который хотел распространить свои политические идеи среди французов, имел тогда больше шансов, чем сегодня.

Не стоит забывать, что именно современные технологии сделали возможными тоталитарные правительства, позволив им посадить своих граждан на моральную и интеллектуальную диету, кормя их определенными идеями и информацией и отрезая их от других. Именно современные технологии превратили сбор и распространение новостей и идей в большой бизнес, требующий значительных капиталовложений.

В технологически примитивную эпоху, когда печать осуществлялась вручную, любой человек со средним достатком мог обратиться к общественному мнению, напечатав и распространив за свой счет книгу, памфлет или газету. Сегодня огромная масса людей повсеместно не имеет никакого влияния на глашатаев общественного мнения. За редким исключением, только люди и организации со значительными средствами и те, кто придерживается одобренных ими взглядов, могут заявить о себе на арене общественного мнения. Практически во всех странах подавляющее большинство этих мнений поддерживает то, что соответствующие правительства считают национальными интересами в своих отношениях с иностранными государствами. Мало информации и мало идей, неблагоприятных для национальной точки зрения, допускаются до общественности. Эти утверждения слишком очевидны, чтобы требовать пояснений. Это действительно «Единый мир» технологически, но не по этой причине он является или станет «Единым миром» морально и политически. Технологическая вселенная,