Святослав вел себя как обычно, только не стал застегивать молнию спальника, а КОР незаметно снял с пояса и положил с правого бока, так что его ладонь касалась холодной поверхности. По его расчетам, кто-то из троих, дежуря в свою смену, постарается завладеть усилителем, чтобы связаться с жандармами зоны. Чтобы послать сообщение, достаточно на несколько минут отойти в сторону. Никаких подозрений такое поведение само по себе не вызвало бы: у каждого может возникнуть причина ненадолго отлучиться. Святослав намеревался схватить предателя, когда тот достанет из его куртки усилитель. Напрасно рисковать он не собирался и решил сначала уложить противника из парализатора, а уж потом, надежно связав и приведя в чувство инъекцией стимулятора, выслушать, что тот скажет.

Симона, как наиболее вероятного претендента на роль предателя, он назначил дежурить первым. Из-под полуопущенных век Святослав внимательно следил за каждым его движением, но Симон пока не выказывал ни малейшего интереса к его куртке.

«Ждет, когда все заснут, — решил Святослав. — Если это он, конечно…»

Святославу казалось, что минуло уже больше часа. Посмотреть, сколько времени, он не осмеливался: любое неосторожное движение выдало бы, что он еще не спит. Симон тем временем достал сигарету, закурил, встал и куда-то отошел, скрывшись из поля зрения Святослава. Однако рюкзак с курткой Святослав видел отлично — как только Симон направится туда, он сразу его заметит.

«Похоже на то, что Симон отошел из-за сигареты, — подумал Святослав. На складе в зоне с тварями Симон выбрал какой-то особенно вонючий сорт, который, кроме него, никому не нравился, а Мария говорила, что ее от этого запаха тошнит. — Я тут держусь за КОР, а он преспокойненько дымит своей вонючкой! Если б он хотел завладеть „Вороном“ или напасть на нас, то не стал бы разгуливать вокруг да около. Зачем? Бери переговорник да иди за кусты. Или стреляй».

И все же из-за второго варианта — со стрельбой — Святослава беспокоило то обстоятельство, что он не видел Симона.

Наверное, следовало привлечь к слежке кого-то еще. Кирилла или Марию. Однако он пообещал Филиппу не предупреждать Кирилла о ловушке, и нарушить данное слово казалось ему бесчестным по отношению к погибшему. А Мария — от нее в такой ситуации толку было бы мало. Пожалуй, даже больше вреда, чем пользы. Стрелок она скверный, да еще, чего доброго, всполошилась бы раньше времени.

Осматриваться вокруг, при этом изображая спящего, было невозможно. Считая более вероятным вариант с «Вороном», чем со стрельбой, Святослав держал под наблюдением свой рюкзак, в остальном полагаясь на слух.

Но слух подвел его: ощущение, что позади кто-то есть, возникло слишком поздно — Симон ходил как кошка. Последнее, что увидел Святослав, был силуэт Симона с КОРом в руке. Святославу прежде не доводилось попадать под действие парализатора, и теперь он успел лишь подумать: «Вот, значит, каково это…»

Евангелие от Матфея, 16.

24 Тогда Иисус сказал ученикам Своим: если кто хочет идти за Мною, отвертись себя и возьми крест свой и следуй за Мною;

25 Ибо кто хочет душу[2]свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее…

Сознание возвращалось медленно и как бы толчками. Святослав то выплывал из темного омута беспамятства, то вновь погружался в него. Когда он приходил в себя, возникало неясное чувство, что это уже не в первый раз, но он снова отключался прежде, чем успевал как следует осознать свои ощущения. Наконец ему удалось открыть глаза и вытащить свое «я» из затягивающей трясины. Небо было по-прежнему черным — значит, ночь не кончилась. Он хотел повернуть голову, но осуществить такое, казалось бы, простое намерение было невероятно трудно. Сосредоточив всю волю на одном движении, он добился желаемого, однако тотчас пожалел об этом, потому что едва не потерял сознание. Все же он удержался на самой кромке, за которой начиналось неотвратимое соскальзывание в бездонную пропасть, и, убедившись, что очертания дерева, за которое он цеплялся взглядом, никуда не исчезли, перевел дух. Сообразив, что поспешные действия до добра не доведут, он стал напрягать и расслаблять разные мускулы, как бы прощупывая свое тело. Потом решил, что пора перейти к более активным действиям: выбраться из спальника. Это было несложно, учитывая, что он не застегнул молнию — требовалось всего лишь перекатиться на бок. Собственно, у него имелась вполне определенная цель: доползти до сумки с лекарствами и сделать себе инъекцию стимулятора. Однако прежде следовало получше осмотреться. Приподнявшись на локте, он увидел рядом лежащую в спальнике Марию. Позвал ее, но она не откликнулась.

«Тоже без сознания», — решил он. О худшем варианте не думалось — раз Симон оставил в живых его, то тем более не стал бы убивать Марию.

Дальше лежал еще кто-то, но в темноте Святославу было не разобрать, кто именно. Ползком он двинулся к сумке с медикаментами. Кое-что подходящее было и в имевшейся у каждого коробке со средствами первой помощи, но его коробка осталась в кармане куртки, которую он бросил на рюкзак, а рюкзак стоял от него дальше, чем сумка. Ноги слушались хуже всего, и ему приходилось волочь тело, хватаясь за землю руками. Несколько метров, отделявших его от цели, показались невероятно длинными. Проползая мимо второго спальника, он увидел, что там лежит Фаддей. Добравшись в конце концов до сумки, он кое-как вытер испачканные руки о штаны, достал амбир, принадлежащий к стимуляторам класса АС, которые применялись для нейтрализации воздействия парализатора, и, стараясь по мере сил не изгваздать иглу, дрожащими руками сделал себе укол. Воздействие было быстрым и эффективным. Через несколько минут в голове у него прояснилось, а тело стало послушным. Вымыв и продезинфицировав руки, он взял еще две ампулы: одну для Марии, вторую для Фаддея; больше в лагере никого не было. В ожидании момента, когда они очнутся, он побродил вокруг в поисках еще кого-нибудь, но не нашел ни живых, ни мертвых. Пересчитав рюкзаки, понял, что искать некого: отсутствовал не только рюкзак Симона, но и рюкзаки Кирилла и Иоанна тоже — следовательно, они ушли вместе с ним.

«Что за чертовщина?! — в полном недоумении подумал Святослав. — Каким образом он сманил их? Ладно Иоанн, но Кирилл?.. И вообще, объяснил бы мне кто-нибудь, что здесь произошло!»

Святослав потер лоб. В чем-то он просчитался. Ловушка не сработала. Вернее, сработала не так, как он предполагал. Он вынудил Симона к немедленным действиям, но эти действия были Святославу непонятны. Усилитель лежал на прежнем месте, в кармане куртки, и, похоже, Симон до него не дотрагивался. И тут Святослав, весь похолодев, вспомнил о сигнальном передатчике. Он схватился за грудь — цепочки с передатчиком не было!

«Я кретин! Последний болван! Зачем ему, к черту, „Ворон“, если можно заполучить передатчик?! С ним предатель сам подаст условный сигнал, чтобы спровоцировать Долли как-то проявить себя, дать ответ, и тогда они засекут его. Но как быть с Иоанном и Кириллом? Первый вопрос: зачем они понадобились Симону? При содействии жандармов он может все сделать сам. Вопрос второй: что он сказал им? Уж разумеется, не правду…»