— Друзей?! Это теперь так называется?

Я отставляю пустую миску из‑под супа и перехожу к жаркому. Пахнет просто упоительно…

— Госпожа Элиза действительно мой друг. Ей уже к пятидесяти — и у нас с ней ничего не было. Если тебя это интересует. Но у нее я могу отдохнуть, побеседовать с интересным человеком, не выбирая выражений, в бордель стекается много интересных новостей — у меня были причины ее не оставлять. А вот у тебя не было причин требовать отчета. Ты ведь тоже писала своему… соловью сладкоголосому.

Дариола невольно кивает.

— Ты читал мои письма?

— Прочитал. Недавно. И что?

Письма она действительно писала, только не отправляла. Складывала в ящик стола рядом с дневником. Я к этому относился вполне равнодушно. Понятно, что Дариола не на дереве выросла, пока ее увлечение не идет дальше писем… пусть живет.

— Ты… мразь в короне! Ублюдок!

— Второе верно. Мать родила меня вне брака.

На миг я представляю реакцию Аргадона. 'Уважаемый демон, мне нужен от вас ребенок. Только в законном браке…'

Сдох бы со смеху. Точно.

— Весь в свою мать!

— Надеюсь. Так что ты хотела?

— Я прошу… Алекс, я мать твоего ребенка!

— И?

— Ко мне относятся хуже, чем к заключенным.

— Тебя не морят голодом, не держат на цепи, не пытают — что еще? — По глазам понимаю — многое. И усмехаюсь. — Понятно. Ты попробовала вольницы и власти. И сейчас тебе хочется, чтобы они вернулись. Хочется почета, преклонения, уважения… а еще — власти и денег. Извини — ты их не получишь.

— Я…

— Да — да. И советую уже сейчас начать смиряться. В монастыре пригодится.

— Ты не передумаешь…

— Нет.

Дариола находится рядом, совсем близко. И движение ее руки стремительно.

Взмах — и на моей шее змеится кровавая царапина, а жена отступает на шаг.

— Прости, но ты не оставил мне выбора.

Прижимаю ладонь к шее.

Кровь. Разум воспринимает все очень быстро и четко. В руках у Дариолы нечто вроде заколки для волос с острым концом. Удобно и резать и колоть, как раз для слабой женской руки. Кончик заколки смазан чем‑то темным, тягучим — выхватываю ее из рук женщины и касаюсь языком.

— Ритвиш…

Один из восточных ядов. Противоядия нет, у меня около двух минут до смерти.

Было бы.

Увы — на демонов ритвиш, как и большинство других ядов не действует. Так что, не тратя времени, я преображаюсь в свою вторую форму. Ласково улыбаюсь Дариоле двумя рядами острейших зубов. Женушка падает, как подкошенная.

Вот с — стерва! А был бы я человеком — был бы уже трупом. Аккуратно вскрываю порез когтем, чтобы вылилось больше крови, чтобы ушел с ней яд. Кровь льется — голубоватая, но пока еще с привкусом отравы. Прислушиваюсь к себе.

Да нет, все в порядке.

Будет, часика через два. Кровь демона такая ядовитая зараза, что в ней железо растворяется. А уж яд… Да я салатик из аконита могу ложками наворачивать! Побыть часа два в этой форме, ну, три, для разнообразия — и перекидываться обратно.

Задумчиво смотрю на жену.

Вот ведь стерва!

С другой стороны — ее проверяли на отсутствие оружия. А заколка? Пусть даже с ядом, но кто там догадается? Да и яд спрятать несложно. Среди ее барахла, среди всяких кремов — мазей — притираний… там и вареного демона спрятать можно. А в гардеробе — так и трех. Может, найдут, когда завоняет, и то не факт.

Шансы у нее были очень неплохие. Умер король — и умер, ее ребенок — наследник, матушка — регент, ну и… развернулась бы она почище Абигейл. Похоронила бы меня поглубже и забыла бы.

Угу, до родов.

Интересно что бы женушка сделала, получив на руки хвостато — клыкастого младенчика? И ведь избавиться от него было бы нельзя — кровь Раденоров штука такая, редкая, сейчас она, кроме меня, есть только в одном ребенке, но где тот ребенок? Я‑то никому об этом не скажу.

Недолго думая, возвращаюсь к еде.

Демон я там, не демон — кушать хочется. А еще точнее — ЖРАТЬ!

В этой форме — еще больше, чем в той. Так что жаркое исчезает, заливное из дичи — тоже, пашете с трюфелями и завершает трапезу пирожное со взбитыми сливками и вишней, вымоченной в вине. Вкусно…

Дариола приходит в себя на стадии пирожного, видит меня за столом — и собирается опять грохнуться в обморок. Но — увы.

Организм крепкий, належавшийся — по второму кругу он запускать волынку отказывается. Я злорадно усмехаюсь.

— Выспалась? Ну, садись за стол, поговорим, — и видя, что Дариола колеблется… — Садись, сучка! Не то точно прибью!

Дарина кое‑как поднимается с пола, цепляется за стул, опускается в него. Смотрю насмешливо, помогать даже и не думаю.

Ухмыляюсь.

— Да, дорогая супруга. Именно поэтому мой отец и не женился на моей матери. Демонам на ваши обряды плевать. В лучшем случае.

— Ты… ты…

Крепкая рыбка.

— Да — я. Просто это моя вторая половина. Превращаться обратно, уж прости, пока не буду. Ритвиш выветрится — и опять стану человеком.

Разочарование крапивой пробивается сквозь страх супруги. Ухмыляюсь.

— А ты как думала? Вдовство отменяется. В этом виде я гадюк жрать могу и кислотой запивать. И учти — наш ребенок тоже будет…

— Демоном!?

— Четвертьдемоном. Квартероном.

— Нееееет!

— О, да. Я таким был до шестнадцати лет, потом уже превращаться научился.

— Ты… ты…

— И что же мне с тобой сделать за такое? Будь я человеком — был бы уже трупом.

И вот теперь…

— Ненавижу, ненавижу тебя!!!

— На здоровье.

Подбрасываю заколку, ловлю ее в ладонь, слизываю с кончика яд — и Дариола впадает в неистовство.

— Завтра же!!! Я выйду на площадь и буду кричать, что мой муж демон! Я добьюсь, чтобы тебя сожгли на костре! Ты нечисть, ты все разрушаешь, всеоооо!!!

Истерика набирает обороты. Я смотрю, попивая ягодный взвар из высокого бокала. Вот ведь… идиотка! И принимаюсь говорить только когда замолкает Дариола.

— Никуда ты не пойдешь. А скажешь хоть слово — убью.

Эти слова спускают с цепи новый виток истерики.

— Убьешь!? Пусть! Ты уже всех убил!! Убей меня!!! УБЕЙ!!!

— О, нет. Вот родишь — тогда пожалуйста.

— Все, что тебе нужно — это ребенок!? Да!? Ну так его ты и не получишь!!!