Кейд покачал головой.

— Не имею представления, о чем ты говоришь. Я показал тебе, что произошло. Мои передачи через нексус были полностью отключены, я и не чувствовал никаких исходящих от нее сигналов. Я получил приглашение в Шанхай. Задание выполнено, не так ли?

Сэм пристально смотрела на него. Никаких признаков того, что он лжет. Он не дергается, не отводит взгляд. Но даже если это так, телефон ведь зафиксировал обмен данными через нексус. Неужели все это исходило от Шу? Но зачем?

— Покажи мне это снова, — сказала она, — а еще покажи свой разговор с Анандой.

— Хорошо, — кивнул Кейд. Пакет спокойствия позволял ему вести себя невозмутимо и уверенно.

Он вошел в маску ложных воспоминаний, которые создала для него Шу. Расширив канал связи с Сэм, он наблюдал, как она роется в его памяти. Он оценил структуру альтернативных воспоминаний. Это был самый настоящий сценарий. Рассказ. Шу положила в основу детали, но сознание прекрасно справлялось и само. Воспоминания представляли собой настоящие повести. Или рассказы. Если бы он мог создавать такие повести и надевать их как маску, то смог бы провести кого угодно.

Смог бы он соорудить убедительное повествование о том коротком контакте с Анандой? Он попытался это представить, попытался рассказать себе историю о том, как они случайно встретились, попытался сделать ее реальной, попытался создать ощущения вроде тех, которые вызвала созданная Шу маска.

Сэм планомерно двигалась вперед, усердно изучая его воспоминания об ужине с Шу. Некоторые моменты она проигрывала снова и снова. Она не нашла ничего. Ложные воспоминания выдержали.

— Покажи мне, как ты наткнулся на Ананду.

Кейд погрузился в альтернативный сценарий, стал другим Кейдом и рассказал историю о той краткой беседе в очереди за напитками. Ощущение присутствия. Тепло тела, звук дыхания, несколько слов, которыми они обменялись.

Сэм закончила. Она долго смотрела ему в глаза, затем покачала головой. От нее исходило разочарование. И горечь.

— Кейд, я не знаю, каким образом, но знаю, что ты меня обманываешь. Я просто хочу сказать тебе еще раз: если ты не будешь полностью сотрудничать, то отправишься в тюрьму, и десятки твоих друзей тоже отправятся в тюрьму. А некоторые из вас никогда оттуда не выйдут.

Когда она это говорила, от нее исходило отвращение. Кейд чувствовал, что ей это не нравится. Сэм хотела проводить боевые операции, а не шантажировать людей. Кейд думал о том, понимает ли она, насколько себя выдает.

— Я говорю тебе правду. У меня нет причин тебя обманывать. Я хочу побыстрее с этим покончить и жить свой собственной жизнью. — Он придал отчаяние и гнев своему голосу и своим эмоциям, которые проникали в ее сознание.

Я могу заставить ее мне поверить, понял он. Я могу использовать одну из лазеек… Я могу проникнуть в ее сознание и заставить ее поверить.

Нет. Он этого не сделает — разве что у него не будет другого выбора. Нужно провести черту.

Сэм вздохнула.

— Ладно, пусть будет по-твоему. И не говори, что я тебя не предупреждала, когда дерьмо попадет на вентилятор.

Она снова покачала головой. Она злилась на себя из-за одной вещи. Вещи, которая касалась его.

— А теперь давай обсудим сегодняшний день. Нам нужно вернуться в гостиницу. Ты скажешь, что…

— Минутку, минутку! — прервал ее Кейд.

— Что такое?

— Операция ведь завершена? Я сделал то, что вы велели — я получил приглашение в Шанхай. Кажется, она хочет взять меня в докторантуру. Так, может, я теперь поеду домой?

Сэм покачала головой.

— Нет. Операция не завершена. — Ей тоже это не нравилось. Она пыталась набраться решимости, чтобы сказать ему то, с чем сама не соглашалась.

— Послушай, Сэм… На нас только что напали. Ты сама говорила, что они пытались меня похитить. Тут явно дело нечисто. К тому же ты убила этих типов, и теперь они вычислят, что ты не просто студентка. Что помешает им вернуться? Так неужели для вас будет лучше, если я исчезну? Или если меня убьют?

Он видел, что Сэм это понимает, что его аргументы попали в цель. Они попали в резонанс с ее собственными мыслями.

— Выбора нет, Кейд. Решение принято. Мы остаемся. Мы не должны делать ничего, что могло бы вызвать у Шу подозрения, а твой преждевременный отъезд будет выглядеть подозрительно. — Кейд чувствовал в ее словах неискренность, горечь от того, что она вынуждена это говорить, и мрачную решимость исполнить свой долг.

— Послушай, но ведь это совсем несложно. Мы можем сказать, что я заболел гриппом. Я напишу Шу и дам подтверждение поездки в Шанхай.

— Нет. — Чувство долга все-таки взяло верх. — Я же тебе сказала — решение принято. У нас будет более плотная защита. Ты не пострадаешь. Но мы останемся и продолжим выполнение операции.

Кейд молча смотрел на нее, потом заговорил:

— Я не собираюсь помогать тебе шантажировать этих детей. Я не собираюсь помогать тебе использовать их так, как ты сделала это со мной. Ты не используешь их для того, чтобы подобраться к кому-то другому.

— Тогда Ранган и Илья отправятся в тюрьму. И ты тоже. Сотня с лишним твоих друзей, которые были на той вечеринке, отправятся в тюрьму. Они лишатся работы. Они лишатся стипендий. Их исключат из университетов.

Когда она это говорила, ее переполняло отвращение, но чувство долга все же было сильнее.

— И все это будет на вашей совести, мистер Лейн. Все.

Кейда охватил холодный гнев. Как мог он довериться

этой женщине? Неважно, что она сама ненавидит то, что делает. Она все равно это делает. Она одна из них.

— Пошла ты, Катаранес! — Он говорил холодно и отчетливо, давая знать, что он говорит серьезно.

Сэм поднялась на ноги. Ее тоже охватил гнев.

— Нет, это ты пошел, Кейд!

Выходя из комнаты, она бросила через плечо:

— Поднимайся. Через десять минут мы уезжаем.

В дешевой комнате на Кхао-сан-роуд могучий чернокожий мужчина метался и ворочался в тисках кошмара, в тисках воспоминаний.

Они пришли за ним — Корпус, его братья. Он слышал гул вертушек, слышал выстрелы из стрелкового оружия. Они нашли место, куда его поместили, место, где его удерживали, место, где он долго заглядывал в адскую бездну. Они никогда не забывают о своих. Они идут за ним, и да поможет бог тем, кто встанет у них на пути.

Лунара уходила от него. Их сознания все еще были соединены — они приняли нексус всего час назад. Он чувствовал ее страх, он чувствовал ее решимость.

Нет, умолял он. Не выходи туда. Они тебя убьют.

Он знал ее ответ еще до того, как она заговорила, еще до того, как почувствовал его в своем сознании. Она скорее умрет, чем попадет в руки казахской армии. Она скорее умрет, чем снова подвергнется изнасилованиям и пыткам в руках тайной полиции диктатора.