Джеймс поднял руку, подзывая к себе людей из конвоя – им овладели недобрые предчувствия.

– Ты думаешь, там ловушка? – с беспокойством спросила Давина.

– Мы не предупреждали о своем приезде, но ведь твой дядя знает, что ты вышла замуж… Полагаю, он должен был сообщить в Торридон о нашем возможном появлении.

Они поехали дальше и вскоре, подъехав к крепостной стене, увидели на ней стражников. Давина могла бы их сосчитать, но узнать кого-либо все равно не смогла бы: слишком давно она отсюда уехала.

Крепкий деревянный мост был перекинут через сухой ров, ощетинившийся частоколом заостренных бревен. Давина помнила, что отец собирался построить подъемник, но так и не нашел для этого ни денег, ни времени. Но, возможно, в подъемнике и не было особой нужды.

Зато у отца нашлись деньги на сооружение высоких и мощных дубовых ворот, окованных железом с шипами. Против таких шипов таран бессилен – они его превратят в щепки. И еще отец расширил парапет на стене, чтобы стража могла стоять в два ряда.

– Я насчитала двенадцать воинов на стене, – сказала Давина, когда они остановились перед мостом.

– Кто-нибудь из них тебе знаком? – спросил Джеймс, положив ладонь на рукоять меча.

– Нет. – Давина покачала головой.

– Тогда тебе стоит представиться, – сказал Джеймс с улыбкой.

Давина расправила плечи, приосанилась – и словно стала выше ростом.

– Я леди Давина Маккена, дочь Лаклана Армстронга и хозяйка этой земли! – прокричала она. – Я прибыла сюда со своим мужем и его отрядом, чтобы здесь жить. Приказываю открыть ворота и впустить нас до того, как начнется дождь! Иначе мы все вымокнем до нитки!

Словно в подтверждение ее слов небо внезапно потемнело, и прямо над головой раздался зловещий грохот. Но если Давина полагала, что дождь поторопит защитников крепости, то она ошибалась. Ворота перед ними так и не открыли.

– Мы не получали никаких вестей о вашем приезде! – крикнул со стены один из воинов.

– А я никому не сообщала о приезде! – закричала в ответ Давина. – Я просто приехала, вот и все. – Заметив, что некоторые из воинов в нерешительности переминались с ноги на ногу, она добавила: – Немедленно откройте ворота!

– А кто вы, говорите, такая?… – послышался голос со стены.

– Леди Давина Армстронг Маккена! – крикнул Джеймс. – Она уже сказала вам об этом!

– А вы кто такой? – поинтересовался тот же стражник.

– Ее муж, сэр Джеймс Маккена. – Джеймс похлопал по загривку своего беспокойного жеребца и мрачно уставился на стражу.

– Я не могу открыть ворота, пока начальник не прикажет, – послышался ответ.

– Так позови своего начальника, чтобы леди Давина могла общаться с ним напрямую! И поторопись, потому что я сильно рассержусь, если по твоей милости моя жена простудится!

Давина была очень раздосадована задержкой. С одной стороны, хорошо, что крепость охраняли. Но не слишком ли рьяно?…

Через несколько минут появился кастелян, смотритель замка, он же – начальник гарнизона. В правой руке он сжимал жареную куриную ногу. Похоже, их приезд помешал ему наслаждаться ужином. Недолго поговорив с воинами, смотритель взглянул со стены на Давину с Джеймсом, после чего вновь вернулся к общению со стражей.

– Мой человек сообщил мне, что вы желаете получить доступ в замок, – проговорил смотритель. – Это так?

– Да, именно так! – крикнул в ответ Джеймс.

– И вы утверждаете, что леди Давина Армстронг приехала с вами?

– Я не утверждаю, а знаю! Откройте эти проклятые ворота! – заорал Джеймс, теряя терпение.

Смотритель бросил в ров обглоданную куриную ногу и вытер руки о тунику.

– Прошу простить мое недоумение, сэр Джеймс, но дело в том, что леди Давина уже здесь. Она отдыхает в своих личных покоях.

Ошеломленная услышанным, Давина на время лишилась дара речи. Повернувшись к мужу, она увидела, что и он ошеломлен.

– Я не ослышалась? – пробормотала Давина. – Он что, сказал, что я уже тут живу?…

– Именно так, – отозвался Джеймс. Взглянув вверх, он прокричал: – Немедленно приведите ее сюда!

– Не могу. Она отдыхает, – ответил начальник стражи.

Джеймс вытащил меч из ножен, перевернул щит и принялся что есть силы колотить по нему мечом. Воины Джеймса последовали его примеру, и по всей долине прокатился грозный леденящий душу грохот.

Стражники на стене нервно переглядывались. Когда же наконец воцарилась тишина, Джеймс громко сказал:

– Вы стали жертвой обмана. Вас обманула хитрая и вероломная преступница, но я, возможно, не стану ее убивать, если вы немедленно доставите ее на стену.

Начальник гарнизона что-то сказал стражнику, стоявшему рядом с ним, и тот побежал куда-то. В тот момент, когда с неба упали первые капли дождя, стражник вернулся. И вернулся не один, а с женщиной. На ней был просторный плащ с капюшоном, скрывавшим лицо, но даже в плаще спутать ее с мужчиной было невозможно – слишком уж хрупкой она была.

– Кто смеет называть себя моим именем?! – в гневе крикнула Давина.

Самозванка подошла к краю стены. Из-за просторного капюшона Давина никак не могла разглядеть ее лицо, но в фигуре самозванки было что-то неуловимо знакомое. Давине сделалось не по себе, и она, судорожно сглотнув, воскликнула:

– Джоан?!

Самозванка заголосила, покачнулась – и едва не упала со стены, но смотритель вовремя ее подхватил, удержав от падения в ощетинившийся острыми кольями ров.

– Ну вот, одной загадкой меньше, – с самодовольной ухмылкой пробормотал Джеймс.

Не прошло и часа, как Давина с Джеймсом, сидевшие за высоким столом в Большом зале замка Торридон, приступили к допросу самозванки. Держалась же она вызывающе дерзко, словно и не чувствовала за собой никакой вины. Золотистые волосы Джоан рассыпались по плечам, и эта прическа очень ее молодила. И вообще, она выглядела значительно моложе своих лет, так как была по-девичьи стройной. На ней было синее шелковое платье, по последней моде плотно облегавшее грудь и сильно расширявшееся книзу. Джоан уже оправилась от шока, свидетелями которого были все, кто видел ее на стене, и сейчас выглядела совершенно спокойной и уверенной в себе. Высокомерия у нее всегда хватало с лихвой, и, глядя на нее со стороны, можно было подумать, что самозванкой являлась вовсе не она, а Давина.

– Что за игру ты ведешь, Джоан? – спросил Джеймс с едва сдерживаемой яростью.

– Никакой игры я не веду. Я ехала домой, возвращаясь от родителей, у которых гостила на Рождество, и остановилась здесь, чтобы переночевать. А ворота были закрыты на засов, совсем как сегодня. Чтобы меня впустили поскорее, я назвалась Давиной Армстронг. Что тут особенного? Я не собиралась здесь задерживаться. Через несколько дней я все равно бы уехала.