Прошло секунд пятнадцать, когда пограничная тьма перестала быть абсолютной. Ее разбавило неясное пятно чьего-то лица. А через миг…

Границу света и мрака пересекла рука с зажатым в ней ножом. На лезвие упал лунный блик, и сталь матово заблестела.

Ветер напрягся, поняв, что его пришли убивать.

– Это просто сон, – услышал он едва слышный шелестящий шепот.

– Просто сон… – повторил кто-то. Тоже тихо, но вполне отчетливо.

– Убей!

Рука с ножом взметнулась вверх и застыла.

– Убей!

Рука дрогнула. А из мрака показалась Ульяна. Ее глаза были безумны, зрачки огромны.

– Убей!

Ульяна сделала шаг. Еще один. Теперь от Ветра ее отделяла пара метров. Сергей внутренне сжался, готовый в любой момент вскочить и вырвать нож.

– Убей!

Нож был занесен и нацелен Ветру в живот.

– Убей!

– Я не могу… – обессиленно выдохнула Ульяна, и из ее глаз с огромными зрачками полились слезы.

Писательница попятилась. Ее рука с ножом начала медленно опускаться. Но тут из темноты вынырнула другая рука. Длинные тонкие пальцы обхватили готовый расслабиться и выпустить оружие кулак Ульяны, сжали его крепче. Мичурина покорно понурила голову и, подталкиваемая сзади, стала приближаться к гамаку…

А шедшая позади нее Диана шептала и шептала одно слово: «Убей!»

И все сильнее давила на сжимающие рукоятку ножа пальцы Ульяны.

Ветер сгруппировался.

Мичурина сделала последний шаг.

– Давай! – прохрипела Диана и толкнула Ульяну на Сергея.

Тот молниеносно соскочил с гамака. Острие ножа рассекло воздух, затем веревочную сетку.

Диана, увидев это, сорвалась с места и кинулась к двери. Куда девушка собиралась бежать, Ветер не знал. Но не стал ее останавливать. Все равно теперь никуда не денется!

Однако выскочить за дверь Диана не успела – путь ей преградил Егор. Он держал в руке фонарь и светил в ее лицо.

– Что тут происходит? – спросил он.

Диана не ответила. Сначала просто стояла, плотно сомкнув губы, потом начала пятиться. Достигнув угла, забилась в него.

Свет фонаря переместился на бледную физиономию Сергея.

– Ветер, хоть ты ответь, что тут у вас случилось? Я проснулся, Ульяны нет, пошел искать, но…

Тут он заметил Мичурину. Та сидела на земляном полу, скрючившись и утопив лицо в ладонях.

– Что с ней? – воскликнул Баринов, кидаясь к Ульяне. – Милая, ты как? Посмотри на меня…

С силой оторвал ее пальцы от лица.

– Оставь ее сейчас, – бросил ему Ветер. – Мичурина не в себе.

– Как? Почему?

– Не видишь, зрачки какие?

– Вижу, расширенные.

– Она под наркотиком.

– Ульяна? Да брось, Ульяна не принимает наркотиков…

– Конечно, нет. Ей Диана что-то подсунула. Таблетку, скорее всего.

– Но зачем?

– А ты еще не понял?

Егор задумчиво покачал головой. Как-то туго он сегодня соображает! Наверное, из-за беспокойства за Ульяну.

– Ладно, потом объясню, не сейчас. Пошли в дом. Ты ее бери, – Ветер указал на Мичурину, – а я Диану.

И направился в угол, где на корточках сидела невеста Марка.

Егор поднял Ульяну на руки и вынес на улицу. Та не сопротивлялась. А вот Диана – еще как.

– Не трогай меня! – зарычала бывшая модель, когда Ветер попытался взять ее за локоть.

– Хорошо. Иди сама. Только убегать не надо, это бессмысленно.

– Знаю.

– Тогда пошли.

– Не пойду! – упрямо мотнула головой девушка, но на ноги поднялась. – Оставь меня!

– Не дури, Диана.

– Я не могу идти, понимаешь?

– Нет.

– Я не знаю, что сказать.

– Кому?

– ЕМУ!

– Марку? Только правду.

– Правда разобьет его сердце.

– Надо было раньше об этом думать, Диана! – Ветер взял ее под локоть.

Но девушка снова вырвалась с криком:

– Да не трогай ты меня!

– Оставить тебя тут?

– Да.

– Хорошо. Только ответь – зачем?

– Хороший вопрос. Короткий. Но ответ таким не получится.

– Ничего, я могу выслушать и длинный. – И Сергей поманил ее на гамак.

Диана, помедлив несколько секунд, последовала за Ветром. Усевшись рядом с ним, достала свою трубочку, забила ее, прикурила. Выпустив первую порцию дыма, начала рассказ:

– Все беды в моей жизни из-за отсутствия двух вещей: любви и денег. Меня до Марка никто не любил, и я стала злой и циничной. Денег мне сроду не хватало, и я стала жадной. Муж мой действительно погиб из-за меня. Но я не заказывала его. Просто подтолкнула на ту последнюю игру. Мне было страшно остаться без всего, и я подумала: а что, если он сможет отыграться? Я была азартнее его и глупее. И заражала его и тем, и другим. Мы проиграли. И деньги, и меня. Муж сбросился с крыши. А я пробыла в «рабстве» целый месяц.

– То есть тебя не просто поимели?

– Меня кто только не имел! Мой хозяин давал пользоваться мной всем своим друзьям и тем гостям дома, кто желал развлечься, после того, как сам трахнул несколько раз. Еще заставлял меня убирать в доме, стирать, поливать сад. То есть я стала и прислугой, и бабой для утех. Можно было бы всего этого избежать – если б у меня имелись деньги. Хозяин предлагал мне себя выкупить. Или найти того, кто выкупит. И цена-то невелика: полтора миллиона рублей. Да только у меня и десятой доли того не было! Как и щедрого поклонника. В общем, пришлось отрабатывать.

– Отработала. И что дальше?

– Встретила тебя и переехала в «Ветродуйку». Тут познакомилась с Марком и…

– Поняла, что нашла спасение от одиночества и безденежья?

– Я бы сказала иначе: нашла человека, давшего то, чего мне не хватало всю жизнь: любовь и деньги.

– Чего ж тебе теперь-то не хватало? – разозлился Ветер.

– Уверенности, что это навсегда.

– Что ж, очень по-женски. Могу понять. Но зачем было убивать Дрозда?

– Я слышала твой с ним разговор. Об алмазах. И подумала: вот бы мне ими завладеть… Чтоб на черный день лежали. Ведь такой может наступить, согласись? И вот Дрозд сидел у ворот, ждал Юргенса, а я смотрела на него из окна и размышляла, что если сейчас его убить и доску забрать, то заподозрят кого угодно, кроме меня. В первую очередь Кравченко. Или того же Юргенса. И я пошла к воротам. Дрозд не слышал шагов. Я встала у него за спиной, долго смотрела на его затылок…