Особенно бакланов! Гагару очень сложно подстрелить.

– Да? – вопросительно скашиваю я на него, глаз.

– Хм! – усмехается Михаил, – Стреляешь в сидящую на море гагару – она успевает нырнуть!

– Хм! – я сморщиваю нос, не очень веря в сказанное, – Она быстрее пули?!

– Я не знаю, как она успевает! – говорит Дыхан, – Это невозможно, немыслимо! Между выстрелом и моментом покрытия места дробью – мгновение! А она успевает услышать выстрел и нырнуть…

– Хм! – хмыкаю я.

– Смотри! – Дыхан встаёт и прицеливается в гагару.

– Бахххх! – бьёт выстрел.

И я вижу, что гагара успевает исчезнуть под водой на мгновение раньше, чем россыпь дроби густо накрывает это место.

– Нырнула! – искренне удивляюсь я.

– Хм! – хмыкает уже Дыхан, – А я что говорю?

– А как же её стрелять?! – изумляюсь я.

Вынырнувшая гагара снова качается на воде, рядом с чёрным комком мёртвой гагары.

– Нужно выбрать момент, когда она чем-то отвлечена.

– Ясно… Почему эта гагара не улетает?

– Потому что это – её пара! – зло говорит Дыхан и прицеливается в птицу.

– Бахххх! – бьёт выстрел.

Гагара снова успевает нырнуть раньше, чем её накроет дробь. Взлетев, птица делает широкий круг по морю и… возвращается обратно! И снова плюхается на воду, рядом с убитой гагарой.

– Чёрт бы тебя побрал! – злится Дыхан.

Я тоже не испытываю радостных чувств, от этой картины. Дыхан вскидывает ружьё.

– Бахххх!

Гагара успевает нырнуть. А вынырнув, взлетает и… сделав круг, снова возвращается к нам. Она приводняется рядом с качающейся в море напротив нас, убитой птицей.

– Блин! – через пару минут скрипит зубами, Дыхан, – Я человек не сентиментальный, но тут задумаешься… о лебединой верности! Вот же, блин! Хотел благое дело, для музея природы, сделать.

Я молчу…

Через минуту созерцания гагар, он не выдерживает: «Её прибьёт к берегу не раньше, чем через час. Пошли отсюда, Сань! Как, на это смотреть?! Мать твою!». Мы разворачиваемся и торопливо шагаем по побережью прочь, на запад.

Через несколько дней, с Саратовского кордона, отбыли в цивилизацию, киношники. А мы с Дыханом – уходим в большой переход, в противоположную сторону. По побережью, за один день, мы проходим вокруг конуса вулкана Тятя километров сорок и выходим к кордону «Урвитово». Урвитово – это такое, обжитое человеком местечко, с северной стороны вулкана. Здесь, на широком, травяном плато морской террасы, стоит погранзастава «Урвитово». Сообщение – вертолётом. Заброска продуктов и горючего – раз в году, кораблём. К пограничникам, со стороны хвойных лесов, закрывающих подножия вулкана, присоседился кордон нашего заповедника. Кордон находится в процессе строительства. А пока – здесь, рядом со срубом будущего кордона, стоит неказистый балок, сбитый в одну доску.

Стоит хороший, солнечный день. Дело близится к обеду. Утром, в сеанс связи нам по рации сказали, что нас должен забрать вертолёт. Мы, к вертолётам – люди привычные. И знаем, что вертолёт – дело не быстрое. Чтобы скоротать время, мы сняли футболки и по пояс голые, лежим на плоской крыше заповедного балка. Мы загораем…

– Саня! – окликает меня Дыхан, – Ты книжку Сташкевича читал? Мне в контору заглянуть нужно будет. Наверняка, спросит.

Сташкевич Леонид Фёдорович – наш новый директор. Он с семьёй приехал на Кунашир с острова Врангеля. Был там директором заповедника.

– Арктическая заповедь? – уточняю я.

– Ну.

– Хм! Не поверишь… Прочитал!

– Ну и как?

– Хм! – задумываюсь я, – Книжка о дикой природе острова Врангеля!

– Я это и так знаю! – нетерпеливо отмахивается Дыхан, – Ты – по существу давай!

– Как-то вечером, у себя в доме, в посёлке, я сел и прочитал эту, директорскую Арктическую заповедь. А прочитал – и сам не поверил!

– Не томи!

– Прочитал и пожалел… что книжка тонкая. Концовку, особенно яркие места – несколько раз перечитал! Аж мозги, она, мне завернула! Вышел я на воздух, на ночную улицу – а ощущение такое, словно я из дома учителя вышел, после серьёзной взбучки! Который – мозги мне прочистил о том, как мы должны, по совести, в природе жить. И в душе, у меня – ощущение благодарности, за эту науку.

– Да? – изумляется Дыхан, – Все говорят, что – фигня!

– Ага! – киваю я, – Нашим архаровцам – только книжки читать! Им бы – шашками порубить, да с карабинов пострелять.

– Рассказывай.

Дыхан заинтересованно поворачивается ко мне, на бок.

– Ну, – киваю я, – Сначала… обычный текст, о природе острова Врангеля. Откуда наш директор приехал. Но, с каждой страницей… вдруг чувствуешь – такое серьёзное, тебе в голову лезет! Философское! Понимаешь… Не грубые, никого не трогающие теперь указания, типа – «Природу нужно беречь!»… Там – только мысли! Но, такие глубокие, яркие! О самом смысле существования дикой природы. О месте человека, в этой дикой природе… Последний пример, о леммингах – вообще потрясающий! Потрясающий… Представляешь? Текст кончился – а я, словно ненароком, последний лист перевернул…

– Зачем? – Дыхан уставился на меня.

Сконфузившись, я виновато пожимаю плечом: «Продолжение искал».

– Да? – Дыхан, пытливо, смотрит мне в лицо.

– Хм! – наконец, хмыкает он, – Ладно. Нужно будет прочитать.

– Ага, – киваю я, – Прочитай! Не пожалеешь. Редко такие книжки бывают.

– Рррреееееее! Рррреееееее! – со стороны недалёкого, полусухого, побитого хвойника раздаётся скрипучий, тонкий рёв.

– О! – подхватываюсь я, в сидячее положение, – Медвежонок!

– Ну… – хмыкает Дыхан, снова откидываясь на спину.

– Рррреееееее! Рррреееееее! Рррреееееее! Рррреееееее! – всё громче и требовательнее, разоряется медвежонок.

– И ревёт – совсем недалеко! – прикидываю я, поднявшись на ноги, – Буквально, на границе бурелома!

– Похоже на то, – кивает Дыхан, не открывая глаз.

Здесь, с этой стороны, хвойный лес по подножиям вулкана – почему-то высох. Это частокол белых стволов и сучьев. Мы пробовали сунуться туда сегодня утром – там такой бурелом! Крошево хлыстов, сучьев! Распадки ручьёв буквально завалены лежащими поперёк них стволами елей и пихт! Даже мы, тренированные лесные волки – не смогли пройти вглубь этого бурелома! Пришлось вернуться…

– Рррреееееее! Рррреееееее! Рррреееееее! Рррреееееее!

– Вот, разорался! – бурчит Дыхан.

– Может, случилось что? – тревожусь я.

– А мы, что можем? – отзывается Дыхан, – Туда – даже зайти нельзя… Такие вопли – медведица мимо не пройдёт. Сами разберутся…

Я разворачиваюсь от подножий вулкана Тятя и смотрю в противоположную сторону – на синее море и белые строения пограничной заставы.

– Вот же, экзотика! – развожу я руками, – Справа – медвежонок ревёт, слева – неспешно течёт человеческая жизнь…

– Ну, – загорает под солнышком, Дыхан, – Два – в одном…

Южно-Курильск. Дыхан выдвинулся на юг Кунашира. Там, у него – летние учёты численности птиц. Я, снова, остаюсь один. Я, конечно, вольный стрелок, но мне, в лесу нужен напарник. После долгих дебатов, контора заповедника направляет меня тоже, на юг Кунашира. С непременным условием стыковки с Дыханом…

Мне нужно добраться на дальний кордон заповедника, что присоседился к пограничной заставе на мысе «Ивановский».

Восьмое июня. Кордон Ивановский, конец моего дневного перехода.

– Саня! Привет! – радуется мне вечером, на кордоне, Дыхан, – Тебя – тоже сюда?! Что