свободным и от запретов ваших домоправителей — которые, вы уж простите, совершенно перегнули палку в своем стремлении вас ото всего защитить! — и от мнения всех существ прочего мира. Наверное, знатной особе и в самом деле необходимо внушать своим подданным восторг и трепет, но, поверьте, и без них прожить вполне можно. Неужто без всеобщей любви вы сами себя хоть чуточку любить не можете?..

— Не ты ли недавно обвиняла меня в излишке самолюбия?! — вскинулся Ноа, окончательно сбитый с толку.

— Я подумала, как следует, и поняла, что вы все-таки не столько любите себя, сколько требуете обожания от других, а это совсем другое дело, — сказала Джуп, удивляясь каждому своему слову; еще недавно ей бы и в голову подобное не пришло. — И, кстати, в глубине души вы знаете, что большая часть этого обожания — фальшивка, но все равно не можете без него прожить!

— Что за несусветная возмутительная чушь… — начал было принц, но смолк, глубоко задумавшись.

— Ваше Цветочество, просто попробуйте забыть ненадолго о том, что вы принц… — промолвила Джуп. — Быть может, окажется, что в этом больше свободы, чем во всей вашей предыдущей жизни?..

Ее слова глубоко взволновали Ноа — он порывался что-то сказать, но смолкал. Его пурпурно-золотые глаза блестели, веснушки горели искрами, но, вне всякого сомнения, он не был зол. Скорее, это походило на сомнение, удивление и борьбу с какими-то внутренними страхами.

— Нет, — наконец сказал он, поникнув. — Ты не понимаешь, Джуп. Все, что ты сказала… Я знаю, что должен разгневаться, потому что чую в этом дерзость, хитрость и что-то еще тайное — уж слишком оно запутанно звучит! Но не могу, ведь в этой путанице из хитрости есть и правда. Я хотел бы побывать кем-то еще — ведь принц из меня сейчас никудышный! — но все-таки сбегать в лес действительно опасно… Видишь ли, в прошлый раз… — и он снова смолк, глядя на свои забинтованные руки.

Джуп поняла, что он не хочет рассказывать ей о встрече с кошками — и думает, что она ничего об этом не знает. А ведь правда была в том, что кошки охотились вовсе не не наследника Ирисов, как он думал… И это тоже нельзя было произносить вслух. Принц был прав — что за путаница из хитростей! От досады Джунипер готова была зарычать, как старый гоблин Заразиха!

— Но это же будет большой праздник, разве не так? — произнесла она как можно жизнерадостнее. — Какая опасность может вас там подстерегать, да еще если вы будете присутствовать там тайно? Никто даже не узнает, что вы там побывали… Но это, конечно, не моего ума дело! Ох, Ваше Цветочество, расскажите-ка лучше, что такое Гостеприимная Ночь! Звучит чудесно! В наших краях я не слыхала о таком обычае. Сороки, кажется, говорили, что этот праздник учредили ваши предки…

— Да, Болотные Ирисы, — тут же ответил Ноа, который изо всех сил пытался показать Джуп, что не хочет продолжения разговора, но все в выражении его глаз выдавало: он рад тому, что она не сдается. — Им показалось, что лесной народец стал слишком угрюм и подозрителен. Гонит чужаков, видит всюду врагов, и пришлым существам нелегко здесь прижиться — а это не так уж хорошо. Кто-то из старых правителей-Ирисов повелел, чтобы одну ночь в году жители леса забывали о своих предрассудках, жгли ночь напролет костры, накрывали столы и приглашали к ним любого странника или бродягу, который окажется рядом. Поначалу лесному народцу это не понравилось — привечать незнакомцев, да еще и угощать их! — но прошли годы и праздник полюбился подданным Болотных Ирисов. Фавны, сатиры, русалки и трясинницы всю ночь напролет танцуют вокруг костров, пьют вино из дикого винограда, и любой прохожий может сесть за стол, не называя своего имени и рода…

— Так это именно то, что вам нужно! — преувеличенно радостно воскликнула Джуп. — Никто не спросит, откуда мы пришли, и как нас зовут! Вряд ли на таком добром празднике может случиться что-то плохое. И, знаете — что? Мы возьмем с собой мэтра Абревиля! Он волшебник, и очень умелый! С ним нам точно бояться нечего!.. — и она вновь покраснела, думая, насколько бессовестно врет. Впрочем, Джуп была почти уверена, что с принцем на празднике ничего плохого случиться не может, ведь дама Эсфер, козней которой опасался Ноа, сейчас охотилась вовсе не на своего пасынка, — так что эта ложь не казалась такой уж гнусной. В конце концов, именно принцу больше всех пошло бы на пользу, если бы Джуп Скиптон и Мимулус Абревиль сбежали в Росендаль, и, стало быть, игра стоила свеч…

— Нет, нет, — безо всякой уверенности возражал Ноа. — Это плохая затея!..

— Это отличная затея! — стояла на своем Джуп. — Вам просто необходимо сменить обстановку. К тому же, один раз вы уже сбегали…

— И мне ничуть не понравилось! — вставил принц.

— …Потому что вы сбежали безо всякого плана, — Джуп действовала все более решительно. — И в одиночестве! А сейчас мы говорим о старом добром празднике, который одобряли все ваши славные болотные предки — вот они-то наверняка не пропускали ни одной Гостеприимной Ночи! — куда вы пойдете тайно, в сопровождении двух верных слуг. Совсем другое дело!..

— …Совсем другое дело, — осторожно повторил принц, словно пробуя эти слова на вкус.

— …И похоже на настоящее приключение, — продолжала Джунипер, чувствуя, что Ноа почти у нее в руках. — Не все же вам слушаться старого Заразиху, как будто он тут хозяин! Ну-ка, признавайтесь — в прошлый раз вы сбежали, подговорив лодочника Фарра?

— Да, — смущенно отвечал Ноа. — Кажется, того сатира звали именно так. Но он вряд ли согласится еще раз…

— А как вы в прошлый раз подкупили его?

— Подкупил? — уставился принц на нее непонимающе. — Я просто приказал ему! Я же господин Ирисовой Горечи и всех здешней челяди!..

— Понятно, — пробормотала Джуп, вздыхая. — Действительно, второй раз это не сработает, — и как ни старалась она произнести это безо всякой двусмысленности, принц снова покраснел, ведь они оба понимали, что это означало «все в усадьбе знают, что слушаться нужно в первую очередь приказов Заразихи». Сатир Фарр, которого принцу повезло единожды застать врасплох, наверняка понес