Он смертельно обидится и сразу же отдаст нас Заразихе, не сомневайся. Быть может, лучше не рисковать? Если разобраться, то я мог бы попытаться совершить переход на какой-нибудь здешней лестнице, если мы найдем укромный уголок, где нет ни единого гоблина или кобольда… или утопленницы-поломойки…

— Нет-нет, — успокоила его Джуп, снова слегка хмурясь из-за смутного недовольства собой. — Принц ничего не подозревает. Ему эта затея кажется очень веселой. Он обещал мне рассказать, как сумел выбраться из дома в прошлый раз — без него мы точно не справимся и заблудимся в здешнем лабиринте. А еще я попросила, чтобы он помог вернуть твои сумки с чародейскими штуками. Соврала, что с ними ты куда лучше сможешь защитить его от опасности. Его Цветочество скажет Заразихе, что желает посмотреть, нет ли в наших вещах каких-нибудь диковинок, и прикажет принести их ему в спальню, — тут она вздохнула. — Наверняка, он уже копается там, позабыв обо всем, что я говорила. Надеюсь, он не найдет ничего предосудительного.

— Если бы там было хоть что-то предосудительное, — проворчал мэтр Абревиль, невольно вздрогнув, — то Заразиха давным-давно скормил бы меня ужам и жабам. Но, возможно, там осталось несколько билетов почтовой службы Росендаля. Хотя, что это я… Мне больше не удастся ими воспользоваться. Почтовые повозки — только для чародеев с лицензией… — и его лицо вновь стало безвольным и унылым.

— То, что они пару раз не сработали как положено — еще ничего не значит, — с горячностью воскликнула Джуп, которая все больше убеждалась, что чародей потерял остатки своего небогатого жизнелюбия вместе с тягой к свободе. — Мы не должны сдаваться, ведь иначе дама Эсфер победит! И твой самый храбрый в жизни поступок окажется бессмысленным!..

— Думаешь, я поступил храбро?.. — жалобно спросил мэтр Абревиль, и Джуп показалось, что он сейчас неотличим от принца Ноа, который недавно спрашивал у нее: «…Думаешь, возвращение прежней жизни не сделало бы меня счастливым?..». Порой нет ничего важнее, чем дать на подобный вопрос нужный ответ — и ему вовсе не обязательно быть полностью правдивым.

— Конечно! — ответила она безо всякой запинки и без тени сомнения. — Не думаю, что кто-то еще решился на такое! Вмешаться в интриги такой страшной дамы, как Эсфер!.. Для этого нужно неимоверное количество мужества и отваги!

— Это потому, что мало кто понимает глубинную суть магического права и нерушимость его принципов!.. — тихо пробрюзжал Мимулус, но было видно, что на самом деле ему очень понравилось услышанное.

— Так что же, — нетерпеливо сказала Джуп, не давая мэтру ни единого мига на раздумье. — Ты готов сегодня сбежать из Ирисовой Горечи?

— Д-да, — с некоторой запинкой ответил Мимулус, и вновь вздрогнул — теперь уж от мыслей о собственной беспримерной дерзости.

— …Тогда дождись, когда твои сороки уснут, и немедленно иди к покоям Его Цветочества! Ничего не бойся. Перед тем, как идти сюда, я оставила у приоткрытых дверей бутылку с нектаром — и дежурные кобольды ее тут же вылакали. Затем выждала всего-то несколько минут — и они даже не заметили, как я прошла мимо них. Не теряй времени и сразу же заходи в комнаты Ноа, я буду ждать тебя там!..

И Джуп, напоследок обняв волшебника, исчезла так тихо и ловко, словно всю жизнь прожила в лесной усадьбе, скрывая свои тайные хитрые затеи от глаз челяди и домоправителей; если бы ее сейчас увидел кто-то из прежних знакомых, то непременно отметил, что в ней появилось что-то чудное и нечеловеческое — то ли озорной блеск глаз, то ли быстрота движений, а может ее улыбка стала походить на ту, которой улыбался время от времени сам принц Ноа. Мимулусу оставалось только с завистью вздыхать: он все еще не обжился в Ирисовой Горечи и одно только предложение Джуп пройти без сопровождения от гостиной до покоев принца вызывало у него панику.

Джунипер уже привычно преодолела путь от гостиной до спальни принца, перепрыгивая через ступеньки крутых лестниц и прячась, едва только впереди слышался визг гоблинов. Ей отчего-то вновь дышалось легко и свободно — и она задумалась, не связано ли это с тем, что Ноа этим вечером от души веселится в предвкушении побега. «Не значит ли это, что действие нашего общего проклятия ослабевает, если Ноа становится чуть счастливее?» — промелькнула в ее голове какая-то чужая, слишком смелая догадка. Вряд ли кто-то знал ответ на этот вопрос — сам мэтр Абревиль наверняка затруднился бы на него ответить!.. Более того — он вряд ли сумел бы сопоставить колебания настроений двух жертв проклятия, ведь всё, что происходило в области людских и нелюдских чувств, было для него гораздо непонятнее, чем самые сложные казусы в области магического права.

Кобольды и гоблины, дежурившие у дверей Его Цветочества, мирно похрапывали, как им и полагалось — принц сегодня потребовал самый старый и крепкий нектар из своих погребов. Джуп проскользнула в покои принца так же незаметно, как и ушла. Уставшие, охрипшие, но довольные сороки самозабвенно перекрикивали друг друга, а Ноа, лежа среди подушек, потягивал нектар из бутылки и делал вид, будто внимательно слушает. Завидев Джуп, он встрепенулся, и только самоупоение Сплетни и Небылицы не позволили им заметить, как просияло лицо Его Цветочества — или, быть может, уродливый облик принца не позволял видеть никому, кроме самой Джуп, такие перемены?..

Джунипер Скиптон не могла этого знать наверняка. Но невольно улыбнулась ему в ответ, позабыв на миг о том, что Ноа — враг, которого нужно обвести вокруг пальца.

Глава 43. Улитки Его Цветочества

-Этот волшебник нам все испортит! — повторял Ноа, прохаживаясь взад-вперед по комнате. Он пожелал придворным птицам спокойной ночи и приказал им отправляться на насест, оставил еще одну бутылку с нектаром для мирно спящих охранников-гоблинов, и теперь изнывал от желания побыстрее начать приключение. Недавний страх перед возможными опасностями растаял как дым — Его Цветочество предвкушал веселье на празднике, радовался тому, что сегодня обведет строгого Заразиху вокруг пальца и прихлебывал время от времени нектар. Все это вместе делало его воистину неудержимым.

— Мэтр Абревиль появится, едва только Сплетня с Небылицей уснут, — сказала Джуп, которой тоже было не по себе, но свое волнение она изо всех сил скрывала.

— Я вынудил их трещать столько, что они должны были свалиться, не долетев до гостиной! —