Заседание парламента при Елизавете I. Гравюра. Конец XVI в.

6. Была ли она в душе католичкой или протестанткой? Некоторые полагают, что она была язычницей или, на худой конец, скептиком. Воспитанная протестанткой, она в царствование своей сестры Марии колебалась не больше Сесила, чтобы спасти свою жизнь комедией обращения. Без сомнения, она была религиозна в философском смысле, подобно Эразму. В момент своего восшествия на престол молила Бога, чтобы Он даровал ей милость править, не проливая крови. Это ей не удалось, но она сделала что смогла. Она всегда гордилась преданностью своих католических подданных. Заметив однажды в толпе старика, кричавшего: «Viva Regina! (Да здравствует королева!)» — она, очень довольная, показала на него послу Испании со словами: «Этот славный человек — священник прежней религии». Елизавета была осторожна и отгоняла от себя монахов, спешивших ей навстречу со свечами: «Уберите эти факелы, нам тут и без них хорошо видно», но всегда держала распятие в своей домашней церкви и довольно резко одергивала протестантского проповедника, который осмеливался ее за это порицать. В религии, как и в политике, она выжидала, искала золотую середину и всегда стремилась к компромиссу. В начале ее правления Сесил навязал ей возврат к национал-католицизму Генриха VIII. В 1559 г. парламент во второй раз принял «Акт о супрематии», который отменял власть папы, и «Акт о единообразии», который предписывал всем английским приходам пользоваться единым молитвенником и проводить богослужение на английском языке. Согласно этим законам все, кто принимал духовную власть папы, подлежали конфискации имущества. Неподчинившихся объявляли виновными в великой измене. Это законодательство ввело в английский язык два новых слова: отказники — так называли тех, кто отказывался поклясться, и гонители — эти были сборищем шпионов и информаторов, собранных Ричардом Топклифом, главой ведомства, которому было поручено арестовывать папистов и пуритан. Самым известным гонителем из Уорикшира был сэр Томас Люси, злой гений семьи Шекспира.

Джон Декритз-старший. Портрет сэра Фрэнсиса Уолсингема. Около 1585

7. В 1563 г. были приняты «Тридцать девять статей», которым предстояло остаться кредо Англиканской церкви. Их умеренный протестантизм почти соответствовал желаниям нации. Кардинал Бентивольо, описавший состояние религий в Англии в царствование Елизаветы, прикидывал, что ревностных католиков тут примерно одна тридцатая, однако четыре пятых нации вновь без сожалений стали бы католиками, если бы католицизм был легально восстановлен, хотя и не способны восстать, если этого не произойдет. На самом деле, когда корона и парламент установили англиканство, из восьми тысяч священников семь приняли изменение, хотя две тысячи самых протестантских были изгнаны при Марии. Это подчинение доказывает вовсе не то, что англичане были нерелигиозны, а то, что многие из них желали сохранения католических ритуалов, правда отменив использование латыни и отказавшись подчиняться папе. За исключением немногочисленных семейств особенно ревностных католиков, преданность монарху повсеместно одержала верх над религиозным чувством. В начале царствования Елизаветы криптокатоликов вообще не беспокоили. От них требовалось всего лишь присутствовать на англиканском богослужении; если же они этим пренебрегали, им полагалось заплатить штраф в 12 пенсов. Во многих замках прятали священника; он жил в какой-нибудь комнате, вырубленной в толще стен, и тайно служил мессу для всех окрестных католиков. Крестьяне и слуги были сообщниками. Они сожалели также о временах нищенствующих братьев, «когда 40 яиц продавали за 1 пенни, а буасо лучшего зерна за 14». Если бы Елизавета была всемогущей, в стране установилась бы относительная веротерпимость. При ее дворе тоже были криптокатолики, и она требовала от них только видимости подчинения правилам. Она не хотела ни протестантской инквизиции, ни пыток, чтобы контролировать веру подданных. Но ее министры, более фанатичные, чем она, приговаривали непокорных к тюрьме. Тем не менее за первые десять лет ее правления смертных приговоров не было. В некоторых церквях священники продолжали надевать стихарь, играть на органе, венчать с кольцами. Почти повсюду во избежание лишних расходов сохранили католические витражи, и только когда те разбивались, их заменяли простым стеклом. Ради того, чтобы прийти к таким компромиссам, пришлось объединиться бережливости и безразличию.

8. Три события позволили Сесилу и особенно Уолсингему проявить больше суровости и «утяжелить» руку Елизаветы. Первым стала Варфоломеевская ночь во Франции; вторым — булла папы Пия V об отлучении от церкви, направленная против королевы в очень неподходящий момент; третьим — создание за границей семинарий (таких как в Дуэ), предназначенных для подготовки возврата католицизма в Англию. Отлучить от церкви королеву значило освободить католических подданных от верности ей. Утверждали даже, что папа охотно отпустил бы и грех убийства Елизаветы, поскольку в декабре 1580 г. Государственный секретарь Ватикана ответил в довольно двусмысленной и подозрительной манере на вопрос, заданный от имени некоторых английских иезуитов: «Поскольку эта виновная женщина является причиной потери истинной веры столькими миллионами душ, то нет никакого сомнения, что тот, кто удалит ее из этого мира с благочестивым намерением послужить Богу, не только совсем не согрешит, но и удостоится всяческих похвал». И начиная с 1570 г. католических священников и мирян стали казнить в Англии не за ересь, а за измену. Последовали чудовищные церемонии, когда окровавленные тела повешенных, четвертованных, потом нарубленных на куски людей бросались в котлы с кипящей смолой. Многие из тех, кто по этому обвинению подвергся мучительной казни, оказались невиновными или даже святыми. Таков был случай иезуита Кэмпиона, по поводу которого сам Сесил был вынужден признать, что тот был «одним из сокровищ Англии», а его единственное преступление состояло в том, что он ходил по домам, проповедуя и служа мессу. Он умер, говоря, что молился за королеву. «За какую королеву?» — кричали ему из толпы. «За Елизавету, за вашу и мою королеву, которой я желаю долгого и спокойного царствования и всяческого процветания». Так что, хотя сама Елизавета и была склонна к милосердию, количество жертв фанатизма в ее правление было не меньше, чем при Марии. Ее совет повелел казнить 147 священников, 47 дворян, большое количество людей из народа и даже женщин. Те, кто не погиб, подверглись преследованиям. Одним из пострадавших оказался отец Уильяма Шекспира Джон: будучи католиком, он написал завещание по образцу, который рекомендовал отцам-иезуитам кардинал-архиепископ Миланский, а привез из Рима в Англию Кэмпион.

9. С Женевой обходились не лучше, чем с Римом, поскольку кальвинизм, распространившийся тогда в Англии и породивший пуританство, считался не менее подозрительным, чем католицизм. Пуритане хотели стереть последние остатки римских ритуалов и уничтожить всякую иерархию, напоминавшую им о «Вавилоне». Они не признавали англиканских священников, выставляли напоказ свое великое отвращение к пороку и необычайное рвение к религии. Они желали реорганизовать государство, вдохновляясь только Библией, и чтобы Англия управлялась старейшинами Церкви. Если бы это было в их силах, они восстановили бы все законы Моисея, включая закон возмездия «око за око, зуб за зуб» и смертную казнь за богохульство, клятвопреступление, несоблюдение субботы, прелюбодеяние и блуд. Это фанатичное пуританство тревожило королеву, епископов и самых разумных из верующих, но умеренное пуританство приобретало последователей. Однако напрасно епископы предлагали суровые меры против пуритан в парламенте 1593 г. — закон не был принят. «Они ведь в самом деле Божьи люди, — говорили ораторы. — Они искренни и воистину пророки». И хотя престиж Елизаветы был таков, что эти пророки в борьбе против нее не могли одержать верх, их благочестивая демагогия станет гораздо опаснее для ее преемников.