лошадьми; первая говорит, что переймет коней, другая — что их выкупит, предлагает сто, тысячу рублей; первая не соглашается; наконец, вторая предлагает девицу, и первая соглашается.

Ой, ми просо сияли, сияли,

Ой, диду-ладо, сияли, сияли!

(Этот припев повторяется после каждого стиха с прибавлением последнего слова.)

А ми просо витопчем, витопчем.

Ой, чим же вам витоптать, витоптать?

А ми кони випустим, випустим.

А ми кони переймем, переймем.

А ми кони викупим, викупим.

Ой, чим же вам викупить, викупить?

А ми дамо сто рублив, сто рублив.

Не хочемо сто рублив, сто рублив.

А ми дамо тисячу, тисячу.

Не хочемо тисячи, тисячи.

А ми дамо дивицю, дивицю.

Ми дивицю визьмемо, визьмемо.

В любовных песнях просо сравнивается с косою девицы.

Ой, на гори жито, а в долини просо;

Ой, жаль мини тебе, русявая косо!

Ой, просо, просо волотыя,

Ой, косо, косо золотьтя!

Полоние проса — случай свидания с козаком, который снимает с себя рукавицы и отдает девице, чтоб она не колола себе рук.

В чистим поли дивка просо поле,

Просо поле, били ручки коле;

Козак итиме, рукавички зниме,

Щоб дивчя пололо,

Билих ручок не кололо,

Гречиха (гречка) в народных песнях сопоставляется с бедностью и лишениями. Название гречкосий — презрительное. В думе об Иване Коновченке козак спешит в поход между прочим для того, чтоб его не называли гречкосием.

Тильки будуть мене, мати,

На пидпитку гречкосием, домонтарем величати.

Женщина равняет две горсти проса с целою кадью гречихи и сопоставляет с этим количеством свою нищету.

Посию я дижку гречи, а дви жмени проса;

Ходила я в черевичках — теперь хожу боса.

В другой песне гречка сопоставляется с несчастием девицы, от которого она предостерегается.

Чорна гречка, били крупи

Не попадайся, дивчя, в руки:

Бо як в руки попадешься,

То-то лиха наберешься!

В третьей песне бедная девушка, которую соблазняют, представляется сеющею гречиху.

Ой, з подоля витер вие,

Подолянка гречку сие;

Сие, сие, досивае,

За козаком поглядае.

Иде козак долинами,

Подолянко сидай з нами!

Не будеш ти в нас робила,

Сриблом злотом будеш шила!

Сриблом злотом вишивала,

Чорни очка заплакала.

«Чого плачеш, моя мила?» —

«Бо мя доля омилила», и пр.

С опаданием белого цвета гречихи сравнивается измена молодца.

Ой, на гречци билий цвит — та вже опадае.

Любив мене гарний хлопець — та вже покидае.

Но в колядках гречиха, однако, поминается с другими родами хлеба как дар Божий.

Пане господарю! Биг тебе кличе!

Дае два лани жита, а третий пшеници,

А третий пшеници на паляници,

А четвертий гречки на варенички.

Гречиха годна на вареники, а хлеб гречневый — гречаник — в песнях имеет значение самого последнего по достоинству. В шуточной песне описывается, как женщина угощает солдат (москалей) гречаниками очень плохого качества.

Гоп, мои гречаники,

Гоп, мои невдалники!

Гоп, мои не вдалися,

На черини не спеклися!

Молов батько не виючи,

Пекда мати не сиючи.

З помийници воду брала —

Гречаники учиняла.

Наихали Москали,

Гречаники пиили.

Наихали копитани,

Гречаники похватали.

Совсем противоположное качество считается за пшеничным хлебом — паляницами. Это признак хорошего житья. В песне о Савве Чалом его привольное житье, купленное изменою козацкому делу, выражается тем образом, что он ел все сало да паляницы.

Ой, був Сава та ив сало, та все паляници.

Такое же значение бедности, ничтожности имеет чечевица, которая в одной шуточной песне называется бессчастною.

Поихав би в лис по дрова —

В мене жинка чорноброва…

Треба дома сидить,

Треба жинки глядить,

Щоб и хтось не пришов,

Чтоб и щось не принис,

Або сала шматок, або мила брусок,

Або теи бессчастной чечевици мишок.

Горох — предмет весенней игры с песнью: «Вейся, горошек, в три стручка, роди, Боже, в четыре. Чтоб тебя черви не точили! Чтоб наши молодцы женились».

Вийся, горошок, в три стручечки,

Роди, Боже, в чотири,

Щоб тебе черви не точили,

Щоб наши парубки ся женили.

Также и огурцов народная поэзия коснулась в форме весенней игры. Девицы переплетаются руками, думая изображать вьющиеся стебли огуречной травы, с применительными припевами.

Зелененьки огирочки, развивайтеся,

Молодии дивочки, завивайтеся!

В одной любовной песне огуречный цвет сопоставляется с плачем девицы в отсутствие своего милого.

Зелененьки огирочки — жовтенькй цвиточки,

Нема мого миленького — плачуть кари очки.

Тыква, гарбуз и дыня в одной песне сопоставляются с хозяином и хозяйкою.

А хто любить гарбуз, а я люблю диньку,

А хто любить господаря, а я господиньку!

Есть шуточная песня, в которой огородные растения представляются в виде семьи. Гарбуз — хозяин, отец семейства, дыня — хозяйка, огурцы — его дети, а морковь — сестра.

Ходить гарбуз по городу —

Питается свого роду:

«Чи вси живи, чи здорови,

Вси родичи гарбузови?»

Обизвалась жовта диня,

Гарбузова господиня:

«Уси живи и здорови,

Вси родичи гарбузови».

Обизвались огирочки,

Гарбузови сини и дочки:

«Уси живи и здорови,

Вси родичи гарбузови».

Обмазалась морквиця,

Гарбузова сестриця, и пр.

Сеяние вообще приводится в иносказательном образе. Так, существует образ сеяния судьбы.

Ходила дивчина по полю;

Сияла долю из приполю.

В военных песнях поле битвы изображается в виде пахотного поля.

Чорна рилля заорана,

А кулями засияна,

Билим тилом зволочона,

А