Оказывается, шуршакал тихонько плакал, но подвинулся тотчас, и нас как выключило, укрывая белой густотой на темных водах мирного моря.

Я очнулась, когда солнце уже взошло. Марк и Кулек жались ко мне, как два щенка, и оба были без сознания. Берег едва маячил на горизонте, но, оглядевшись, я не увидела Сайвула, да и ветер, что прежде вел судно, ушел. Теперь мы были сами по себе.

Я боялась открытого водного простора, но суши ещё больше, ведь оттуда могли появиться лодьи правителя. Он не стал бы ломиться к нам в спальню с раннего утра, но наверняка пройдет час или два — и беглецов хватятся.

Однако больше всего меня беспокоили Марк и Кулек. Ни на том, ни на другом не было видимых травм, но они, тем не менее, выглядели плохо. Уходя, мы не взяли ничего лишнего. Не хватало зелий, хоть какого-то питья или еды. У меня даже одежды не было, чтобы прикрыть их. Я дрожала, вертела головой и не знала, что делать. Потом догадалась поглядеть в лодке и нашла небольшую сумку. А в ней были хлеб, вода, три склянки и записка: «Идите следом за ветром». Но куда? За которым из них? Мне казалось, что дует со всех сторон.

Последующие несколько минут я пыталась согреть Марка и Кулька. Зелья были от ран, они не несли тепла, так необходимого всем нам. Я нашла весла, но не знала, куда грести. Понимала телом, что нахожусь на пределе сил, но гнала любые тягостные мысли. Мне пришло в голову натереть супруга зельем, и я осторожно раскрыла на нем рубашку. Амулет был на месте, и я, касаясь только цепочки, отвела его в сторону. На сей раз следа не было. Щедро полив грудь Марка, я принялась втирать зелье, чувствуя, что оно медленно, но помогает. Потом застегнула все пуговицы до самого верха и положила на мужчину шуршакала. По крайней мере, так им обоим будет чуть теплее.

Сама же устроилась у ног Марка, спрятала его заледеневшие пальцы между бедер и устало поникла головой на колени любимого. Я знала, что не должна спать, и тихо бормотала все, что в голову придет. Звук помогал не смыкать глаз, а когда они все же закрывались, я кусала себя за губу. А потом что-то стукнуло о днище, и я вскочила, хватаясь за весло.

Это были акулы-тираны, которые часто налетали на небольшие суда стаями и топили их, разрывая людей на мелкие кусочки. Я была против них жалкой рыбешкой — только на закуску и сгожусь. Однако когда одна из рыбин вынырнула, во все зубы улыбаясь, я изо всех сил треснула её по носу веслом.

— Пошла прочь!!!

Поступок был яростный, но бессмысленный. Весло не причинило акуле особого вреда, но она все-таки нырнула, чтобы, пройдя под лодкой, хорошенько по ней вдарить.

— Марк! — кинулась я к супругу. — Пожалуйста, очнись!

Только его пламя могло отогнать рыб, но мужчина даже не пошевелился. Пытаясь что-то предпринять, я швырнула в воду хлеб, и одна из хищниц тотчас проглотила его целиком. А потом лодка подпрыгнула, и я шлепнулась прямо на ребят, больно ударившись носом и скамью. Сразу пошла кровь, и я осознала, почему пришли акулы. Костяшки моих пальцев были разбиты, и наверняка, когда я умывалась, кровь попала в воду… Дура! Самая настоящая идиотка! От отчаяния я заорала во все горло и снова взялась за весло. Скоро они пробьют днище, и тогда останется только молиться Цахталу…

И Марк. Он так и не узнает, что я хотела подарить ему на день рождения.

Глава 14

Шел дождь. Мы мерзли. Акул стало больше, но они почему-то не торопились разрушать лодку. Клацая зубами, я лежала на ледяном Марке, а где-то сбоку дрожал Кулек. Я выпила зелье, но оно не помогло. Сил думать об этой коварной странности не было. Я вообще не понимала, как до сих пор не вырубилась. Быть съеденной во сне?..

Я то хохотала хриплым вороньим смехом, то рыдала, целуя Марка и держа крохотную безвольную ручку Кулька. Что призраки сделали с ними? И почему не тронули меня? Неужели Марк отдал свой свет, чтобы меня спасти?..

Было страшно, и не прежним ужасом, а каким-то тягостным темным кошмаром. Теперь я вовсе не видела берега. Наверное, нас подхватило течение и несло куда-то в неизведанное. Сможет ли Торми отыскать крохотное суденышко в огромном море? А если нас ещё кто-то искал?

Когда солнце достигло вершины небес, кругом него начали собираться тучи. Я не хотела подпускать бурю, потому как лучи были единственным, что помогало окончательно не заледенеть, но сил сопротивляться грозе не было. Так лодка превратилась в медленно качающуюся люльку, а после — в жуткое подобие колыбели. Нас швыряло и рушило в бездны, и я понятия не имела, что делать. Только помнила, что нельзя подставлять борт против волн, и веслами ковырялась в пенной воде, то и дело направляя лодку на гребни.

Я задыхалась и молила Цахтала остановить беспокойный шторм, но предок не слышал. Единственное, чему можно было радоваться, это тому, что ушли акулы — наверное, в такую погоду они не охотились. Удивительно, как рыбы не прикончили нас прежде. Зачем ждали? К чему было представление с битьем о днище и показыванием зубастой морды?

Я не боялась утонуть. Страшно было не справиться, потеряться в море и погибнуть от голода и жажды. Но ещё страшнее было потерять Марка, даже не увидев напоследок небесных глаз. Вот он, план. Вот такая цена заплачена. Сердце грела мысль, что остальные и без нас отыщут остров и помогут Атре, но мне хотелось жить. Многое был недосказано, копошились в мечтах прекрасные деяния, и я перебирала их, осматривая и вытаскивая по крупинке надежды. Отчаяние — смерть. Бороться всегда нужно до последнего.

У меня онемели пальцы, и одно из весел упало в воду. Поймать его я не успела, и последующие минуты сражалась со стихией вторым, которое вскоре тоже потеряла. Теперь каждая волна могла стать последней. Воздух, ну где же ты? Поддержи нас, подними над морем, спаси!..

— Простите, — прошептала я. Сил не осталось даже на слезы.