берет. Ему нужны звери, монстры – те, кто способен переступить черту ради науки. Если в мое отсутствие к тебе внезапно подойдет Илон, постарайся как можно меньше разговаривать с ним. Если спросит, скажи, что я вернул тебе голос и что ты не знаешь, почему стала немой. Постарайся не врать, но скажи, что разговор дается тебе с трудом. Он не задает вопросов напрямую, ведет разговор таким образом, что собеседник сам невольно выдает ему нужную информацию. Они думали, что ты немая, поэтому говорили в основном со мной. Готовься.

– Я поняла.

Радостного мало. Но сейчас Эбол и его отряд волновали меня меньше всего.

Глава 11

– Ты посмотри на них! Явились!

Архимаг всплеснул руками, тяжело вздохнул. Выглядел он крайне недовольным.

– Прошу прощение за ожидание, – как ни в чем не бывало ответил Ролан, замерев возле Джастина. – Я знал, что найду вас здесь.

– Естественно, ты знал! – Калеб даже не пытался скрыть эмоций, – твой собачий нюх найдет меня где угодно, даже в могиле!

Стоило нам войти на территорию академии, как маг, ни слова не сказав, направился в сторону лазарета. Несколько довольно массивных зданий стояли на отшибе, были защищены барьером, а неподалеку от них виднелись огромное поле и зияющая дыра в скале: в пещере промелькнул мощный хвост, а затем в воздухе запахло гарью с примесью серы. Так там и живет местный дракон, неспособный менять форму, как те, о которых говорил Ролан?

– Я учуял огонь. – Ролан позволил мне войти в большую палату, где на единственной кровати, окруженной барьером, лежала Риска. Она уставилась на Ролана как на собственную смерть, явно не ожидая увидеть Кочевника целым и невредимым так скоро, но стоило ей услышать его настоящее имя…

– Ролан? – Риска была не в силах сдерживать эмоции. Ее глаза стали алыми, волосы наполнились ржавой рыжиной, а когти на руках заметно заострились. – Тот самый Ролан?

– О да, это тот самый Ролан, – хмыкнул Джастин, сидя на жердочке. Аниморф с легкостью балансировал на тонкой перекладине возле Риски, смотрел на нее с нескрываемым интересом маньяка-расчленителя и улыбался так, будто сошел с ума, – а меня Джастином звать. Будем знакомы!

– Да ты мне это уже в седьмой раз говоришь! Спрячь свой чертов хвост с шипом! Ты что за тварь такая? Что вообще… Чтоб тебя!

Стоило волчице заметить меня, как она замолчала от неожиданности и тем самым выдала нас с потрохами.

– Так значит, вы все же знако-омы, – протянул Калеб, демонстративно разводя руками, – а еще это значит, что мой любимый ученик решил соврать своему любимому архимагу и, видимо, готов понести са-а-амое жестокое наказание. Верно говорю, Ролан?

– Вот еще, – холодно ответил маг, – конечно, мы с ней знакомы.

– Кочевник, – прошептала Риска. – Кочевник и есть Ролан?

Риска готова была взорваться на месте. Защитный барьер трещал по швам, Джастин отскочил в сторону, архимаг выставил перед собой руки в защитном жесте, но магия выдержала огонь волчицы. Риска хватала ртом воздух, затем ее глаза резко округлились, и, принюхавшись, она уставилась на Джастина.

– Чего смотришь? – пискнул Джастин, готовый дать деру. Риска вновь втянула носом воздух, слегка приблизилась к аниморфу, замерла на месте, пытаясь осознать внезапно открывшуюся правду, а затем…

– Ролан! Убивают! Спаси меня!

– Вот еще. Сам виноват.

– Ах ты гад ползучий! – Джастина уберег от гнева Риски только защитный барьер архимага. – Ты же мне забор метил, шавка блохастая! Цветы таскал! Голой меня видел! В кровать ко мне лез! А я все думала, что за пес странный? Головой явно где-то стукнутый, раз волчицу от собаки отличить не может, а он, оказывается, просто леший знает что за тварь!

– Ух, как все поменялось, – тихо прошептал Калеб, делая шаг назад и округляя и без того выразительные глаза. – Когда Джастин ее допрашивал, курительной травкой надымил, чтоб нюх отбить. Лениво угрожал шкуру снять, отрезать ее брату кое-что, если она не сознается в своем обмане… Я все стоял и думал – чего это он без энтузиазма волчицу из себя выводит, а тут любовь, оказывается! Как все запутано.

– Я тебя умоляю, какая, к лешему, любовь? – возмутился аниморф. – Кто в здравом уме полюбит эту сумасшедшую бабу? Ты ее видел? Да она ненормальная! Ее ни один мужик не выдержит! Она ж все нервы высосет!

– В твоем случае метить забор и есть любовь до гроба, мой ненормальный друг! – проворчал Калеб, делая еще один шаг назад. Архимаг смотрел на эту парочку с недоверием и явно не верил в происходящее, на меня же посматривал кротким, чересчур мягким взглядом.

– Аминь, – прошептала я, увидев, как защитный барьер треснул, – я не забуду тебя, Джастин. Покойся с миром.

Огонь вырвался внезапно. Контролировать его Риска не могла, Джастин от неожиданности чуть хвост не спалил, но архимаг спас положение. Он вовремя успел восстановить защиту и оттолкнул аниморфа подальше от смертельного потока.

Риска тяжело дышала, уставилась на Ролана, указывая на него пальцем, пыталась подобрать нужные слова и не сдать нас всех архимагу, но стоило тонкому серебряному ошейнику сомкнуться на ее шее, мгновенно успокоилась.

– Легче стало? – с надеждой спросил Калеб. – Судя по всему, Джастин вел себя в деревне очень странно, но, смею заметить, это его обычное состояние. Бояться нужно момента, когда он ведет себя нормально, потому что именно в этот момент он мысленно сдирает с вас шкуру, а кишочки на люстру наматывает.

– Ну хватит уже эти кишочки вспоминать при каждом удобном случае, – аниморф был возмущен, но печален, – я тогда был не в себе, с кем не бывает!

После его слов наступило неловкое молчание. Риска медленно повернулась в сторону аниморфа, нервно сглотнула, оскалилась, округляя глаза, и явно готова была разорвать несчастного на части. А Джастин нашел себе очередную жердочку, балансировал на спинке стула, вертел хвостом и смотрел на Риску с обожанием.

– Ты в лазарет из-за волчицы пришел? – Ролан нарушил молчание: он явно что-то подозревал.

– Ты сам знаешь ответ, мой ученик.

И, кивнув в сторону еще одной двери, архимаг предложил пройти в соседнюю комнату, делая вид, что не замечает, как Риска на меня смотрит.

Мы попались. Дьен выдал себя Эболу, а Риска архимагу. Я видела это, но удивлялась тому, почему архимаг не выпытывает из нас информацию, не сковывает какими-нибудь магическими клешнями и не позволяет Джастину осуществить план с кишочками.

Вместо этого Калеб Розенфьерд выглядит крайне взволнованным, но не свирепым. Скорее раздраженным, обескураженным. Он провел нас через палату лазарета. Риска с кровати так и не встала, а вот я