Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ансель положил книгу на стопку.
— Нет, увы, просто еще один травник. Сифрианские болотные растения и средства, которые можно из них составить. Знали ли вы, Воргис, что из болотного лягушатника можно приготовить не менее семи разных тинктур?
— Неужели? Как интересно.
— Именно. Но следует двигаться дальше. Эти дневники наверняка где-то здесь.
— Дневники, милорд?
— Да, дневники, — ответил Ансель. — Среди моих предшественников были любители подробно описывать свои дни, и чтение их дневников позволит изучить историю ордена изнутри. А ведь это больше, чем сухой сценарий брата хрониста, вы не находите?
— Возможно, хотя лично я предпочитаю историю, основанную на фактах, а не на мнениях.
— Если бы меня интересовала история, мой милый хранитель, я бы пошел в главную библиотеку, где есть и высокие окна, и хорошая вентиляция. А я здесь. Я ищу людей, стоящих за историей, потому что именно они сделали орден таким, каким он был и каким стал.
Глаза архивариуса заблестели.
— И вы рассчитываете найти их дневники тут, милорд?
— Ну, там их определенно нет. — Ансель кивнул головой в сторону двери. — Согласно вашим подробным каталогам. Если только вы не перепутали полки.
Почти невидимые брови архивариуса приподнялись.
— Перепутали? Заверяю вас, в архиве Сювейона все книги находятся на своих местах. Ошибки быть не может.
— Как вы можете быть в этом уверены, хранитель? Здесь триста тысяч томов!
— Я абсолютно уверен. Это библиотека, милорд, а не общая читальня. — Бледная рука коснулась ключей, словно проверяя, на месте ли они. — А сейчас мне пора закрывать архивы. И я лично прослежу, чтобы все книги вернулись на свое место.
— О, я еще не закончил, Воргис. Мне нужно еще полчаса, если вы не против.
— Боюсь, это совершенно невозможно. Архивы закрыты.
— Мне нужно еще полчаса.
Архивариус поджал губы.
— Милорд настоятель, когда вы пришли ко мне три недели назад и… потребовали дать вам допуск в архивы, я чувствовал, что вы преследуете недостижимую цель. И раз уж, потратив столько времени, вы ничего не нашли, разве это не означает, что вам здесь нечего искать?
— Такое определенно возможно.
— Именно. — Воргис снова сцепил руки на поясе. — Мне проводить вас до двери?
— Нет, благодарю, Воргис. Я еще не закончил.
— Я скоро закрываю архив, милорд. Вы можете остаться тут и до утра, но я бы не рекомендовал вам этого, учитывая ваше… состояние.
Этот человек становился невыносимым.
— Угрозы, Воргис? От вас? Я удивлен.
— Я не угрожал вам, милорд.
— Хорошо, потому что если бы угрожали, мне пришлось бы надрать вашу костлявую задницу.
Хранитель моргнул.
— Милорд?
Опираясь на посох, Ансель тяжело поднялся на ноги, игнорируя огненные иглы боли в суставах. Он сунул руку в карман домашнего халата, двумя пальцами выудил блестящий новой медью ключ и поднял его на уровень глаз.
— Архивы закроются, когда я скажу, мастер хранитель, и не раньше. И вам стоило бы это запомнить.
— Но есть только один ключ… — Рука Воргиса дернулась к поясу, а потом с укором нацелилась на Анселя. — Вы его скопировали!
— Это мое право и привилегия как главы ордена Сювейона.
— Как? Ключ не покидал этой комнаты.
Ансель оскалился в улыбке. Было весьма приятно увидеть Воргиса в замешательстве.
— Свечи, — сказал он. — Хорошие белые свечи, при свете которых так приятно читать. А пролитый воск замечательно хранит форму ключа.
Воргис снова моргнул.
— Я хранитель архивов!
— И вы не должны забывать, кто вас таковым назначил! — взревел Ансель и вынужден был снова вернуться к змеиному шепоту, потому что стальные обручи сжимали его грудь все сильней. — У меня есть дело, мастер хранитель, вы можете помочь мне или помешать. Выбор за вами.
— Милорд, я должен выразить протест. Эти книги представляют величайшую ценность…
— И поэтому вам нужно лучше заботиться о них! От здешней пыли задохнется и мул, работающий на руднике.
— Величайшую ценность, и я не могу допустить, чтобы эти архивы открывались по желанию!
— Вы? — Ансель оперся на стол, наклоняясь вперед. — Вы не можете позволить, Воргис? Я настоятель. — Он грохнул железным наконечником посоха по каменным плитам пола, и тот зазвенел, словно колокол Сакристии. — Если я пожелаю открыть архивы, я их открою. Если я захочу прочитать каждую книгу и каждый свиток, каждый обрывок листа из Индекса, я их прочитаю. Я ясно выразился?
Он не собирался кричать, но все же добился желаемого эффекта. Ансель впервые видел хранителя архивов растерявшим все слова. Глаза Воргиса застыли на золотом дубе, на гипнотическом раскачивании подвески.
— Воргис, я ясно выразился?
Голос Анселя вывел хранителя из транса. Архивариус заморгал, провел бледной ладонью по лысине.
— Предельно ясно, настоятель. — Призрак того, что могло оказаться улыбкой, скривил его губы. — Доброго вам вечера.
Скованно поклонившись, архивариус вышел. И Ансель снова потянулся к шнурку колокольчика. Будь проклята пыль в этой комнате! Грудь сжало, словно в тисках, в горле щекотал намек на приближающийся приступ кашля. Без стакана воды кашлять было нельзя, приступ мог никогда не закончиться. Ансель привык туго натягивать поводья своего нрава и не позволять себе срываться на крик. Будь проклят Воргис и все секреты, которые орден хранил даже от своих членов.
— Алкист? Алкист! — Тощий библиотекарь возник возле его локтя. — Ох, вот ты где, мой мальчик. Принеси мне стакан воды. Здесь слишком много пыли…
Щекотка в горле усилилась. Ансель полез в карман за платком, когда понял, что кашель вот-вот вырвется наружу из легких. Боль сотрясала его с каждым сокращением мышц, он знал, что вдохи звучат как стоны, а в легких клокочет, когда он пытается перевести дыхание.
Алкист в ужасе уставился на него.
Ансель взмахнул рукой, отсылая парня прочь, и рухнул на стул, ожидая, пока исчезнут цветные круги, плывущие перед глазами с каждым покашливанием.
К тому времени как Алкист вернулся с графином и чашкой, самое плохое было уже позади, а окровавленный платок спрятан с глаз долой. Ансель с благодарностью принял чашку воды и маленькими глотками пил из нее, успокаивая дыхание.
Юный библиотекарь маячил у стола.
— Вам нездоровится, милорд?
— Нет, парень, — сказал Ансель, выдавливая подобие улыбки. — Я просто слишком стар и слишком устал, а здесь у вас чересчур пыльно.