и посмотрел на меня. Синева в его глазах потемнела, а между бровей появилась едва заметная складка. Он явно сомневался. Но вот вопрос: в чём? Я думала, между нами уже всё понятно.

— Вы уверены? — спросил он, отведя взгляд. — Боюсь, я могу наговорить вам лишнего, если останусь.

Его слова неприятно удивили меня. Он чем-то недоволен? Почему?

— Например? — нахмурилась я.

— Например, что надо держаться за моей спиной, а не кидаться спасать малознакомую девицу, рискуя жизнью, — Ролан вернул на меня недовольный взгляд. — Или что надо бежать от одержимого принца, а не на него.

— Но тогда же…

— Не хочу слышать ваших оправданий. Я не переживу вашей смерти. Буквально.

Я закусила губу. Может, он и прав, но в такие моменты нет времени, чтобы подумать и взвесить риск. Моя жизнь тоже зависела от жизни Ролана.

— Боюсь, я не могу тебе обещать, что в следующий раз не влезу во что-то ещё, — призналась я.

— Вы хотя бы можете обещать, что не будете кидаться на противника? — глухо сказал он.

— Я не хочу врать тебе.

Несколько секунд рядом не было ни малейшего движения. Потом аура Ролана вспыхнула, будто от дуновения ветра резко погасли все свечи, и я ощутила его губы на своих. Чувства накрыли меня как лавина. Сперва по телу прокатилась волна мурашек, и время замедлилось, а сердце, наоборот, забилось чаще. А потом замерло в щемящей тоске о том, что вот, он так близко, любимый, верный и, я верила, любящий. И в то же время между нами столько преград.

Но что, если я просто ослушаюсь? Если последую зову своего сердца? Одной лишь мысли было достаточно для принятия решения. Я обняла Ролана и притянула к себе. Его горячие руки скользнули по моей спине и сжали бёдра.

Уже не думая ни о чём, кроме близости Ролана, я принялась лихорадочно расстёгивать пуговицы на его мундире. Он помог это сделать, снял его, и медленно, аккуратно, как хрустальную, опустил меня на подушку. Я пылала от прикосновений мужских рук, растворялась в горячих поцелуях и отвечала ему взаимностью. Ролан сжимал меня в объятиях с таким отчаянием, будто делал в последний раз, будто пытался запечатлеть каждую частичку меня. И при этом я всё равно чувствовала, как он сдерживает себя. Я боялась, что он засомневается и сбивчивым шёпотом молила его не уходить.

— Госпожа, вы мыться будете? — раздался голос Энн. Она, как всегда, бесшумно проникла в комнату. — Прошу прощения, я зайду позже.

Глава 56

Ролан оторвался от моих губ и крепко обнял меня, тяжело дыша.

— Мне нужно идти.

Я была не согласна и не отпускала его из объятий. Он мягко отцепил мою руку и поцеловал раскрытую ладонь.

— Спокойной ночи, леди, — прошептал он.

Ролан встал. Он медленно, дав полюбоваться своей широкой спиной, движением мышц, двумя длинными косыми шрамами, накинул мундир и вышел из комнаты. Интересно, сколько ещё у Ролана таких шрамов, сколько же раз он подвергал свою жизнь опасности?

Я села на кровати и недовольно посмотрела на дверь, словно это она была виновата в том, что отпустила его. Дверь, будто извиняясь, открылась, и на пороге появилась Эшли.

— Я не хотела. Простите, госпожа. Я всё исправлю! — пролепетала она.

Впервые я видела её такой несчастной.

— И как ты думаешь это исправить? — ради интереса спросила я. — Приведёшь Ролана обратно и привяжешь его к кровати?

— Если надо, я постараюсь. Мои навыки немного не дотягивают до…

— Хватит, — я выставила руку, останавливая её. — Забудь. Всё в порядке. Возможно, это было на эмоциях и утром я бы пожалела…

— Поняла. Тащить не буду, но если подвернётся случай…

— Энн, без самодеятельности, прошу.

— Без чего?

Пришлось объяснять. А потом переключить внимание горничной на то, что мне всё же нужна была ванная.

Энн знала своё дело. Быстро позвала себе на помощь ещё служанок, они подготовили ванну, обещали вскоре принести успокаивающий чай и перекус. Красота! Если бы не угроза смерти, жизнь в этом мире однозначно была бы лучше. А так… Я бы хотела вернуться и забрать Ролана с собой.

Из-за мыслей о том, что проблем становится только больше, а за некоторые из них я даже не представляю, с какого конца взяться — например, возвращение в свой мир, — настроение упало. Горничные вышли, попросив звать их, когда они понадобятся. Но зато в ванную зашёл другой человек. Точнее, зашла богиня, а не человек. Прямо через стенку.

— Неудобно, когда я знаю, что ты меня видишь. С дальнего расстояния ничего и не разглядишь, — пожаловалась она. — Пришлось даже бинокль сотворить, чтобы не отвлекать тебя и не вмешиваться.

Пару мгновений я соображала, о чём она. А потом поняла: Нема не может “явиться” мне из воздуха, я всегда её вижу. Если она будет стоять в сторонке и наблюдать, я сразу пойму, что что-то сейчас должно произойти. Или отвлекусь на богиню и проморгаю что-то важное. В общем, просто так подойти близко ко мне она не может.

— И как часто вы за мной наблюдаете? — я поразилась её бесцеремонности, прикрывая самые интересные места руками.

— Нечасто. Да и сейчас пришла, потому что другой возможности может не быть.

— Почему? — насторожилась я.

Богиня села на край тумбы и назвала меня именем, от которого я уже отвыкла:

— Лена, ты не говори, а слушай.

В сердце всколыхнулась ностальгия, но в то же время возникло ощущение, что она обращается не ко мне. Как будто мой мир был в прошлой жизни. Хотя, возможно, так оно и есть?

— Там, за дверью, служанки, и они могут услышать, — продолжила богиня. — А тебя и так почти все работники считают сумасшедшей и боятся.

Я промолчала. Хотя хотелось высказать, что о таких вещах надо говорить сразу.

— Так вот, ты справилась и теперь ты — моя любимица! Поздравляю.

— Спасибо, — тихо ответила я.

— От этого не проще. Юми хочет непременно устроить личную жизнь своей любимице — Амалии. И обязательно с Юстафом. Считает их истинной парой. Они и правда влюблены…

Богиня вздохнула и продолжила:

— Так что советую не быть препятствием к их любви. Юми немного летящая, и стремится сделать их историю похожей на сказку. А в сказках, как у вас говорят, добро побеждает зло. Добро для Юми — эти двое, а зло… сама понимаешь.

Я кивнула. Зло — всё, что им мешает быть вместе. Я и сама не хотела быть препятствием этой парочке. Но на балу, кажется, Юстаф так ничего и не объявил. Ничего страшного,