— Причём, крыши нашего тучереза! — хохотнул Артузов. — Понимаю, Юрий Анатольевич. Приложим всё старание!

Примечания и ссылки к главе 18:

[18] Standard Oil (рус. «Стандарт ойл») — американская нефтяная корпорация, осуществлявшая добычу, транспортировку, переработку нефти и маркетинг нефтепродуктов. Принадлежала Джону Рокфеллеру, в 19096 году суд предписал распустить компанию. После чего в 1911 году она была разделена на несколько компаний.

[19] Калютрон или калутрон (англ. Calutron) — Масс-спектрометр, изначально разработанный и используемый в целях разделения изотопов методом электромагнитного разделения.

Глава 19

Часть 5

«Только правда, лишь правда в чести!»

Из мемуаров Воронцова-Американца

"…Дел, и правда, было множество. Мы запустили строительство Верхнесвирской и Палокогорской ГЭС, расширяли алюминиевый завод под Сегежей.

Опять же мы начали продавать Флоту сучанский уголь не только в полтора раза дешевле, чем они брали кардиф раньше, но и рассрочку предоставили. Так что наши моряки зашевелились, начав плавать куда как активнее. Впервые за долгое время наш Флот на Тихом океане не испытывал ограничений в топливе и спешил наверстать упущенное в обучении. Ну и постращать японцев, разумеется.

Мне же приходилось решать массу вопросов с переброской сил и средств на ветку Мукден — Даньдун. Стёпушка запустил наш Квантунский завод и расширял ассортимент продукции, то и дело теребя расспросами меня и беломорских технологов и инженеров.

И «капитанов» теперь снова придётся в чувство приводить. Как пить дать, узнают про новую попытку теракта, и страсти разгорятся по-новой.

Ну и «семинары у восьмого шлюза". На самом верху Повенчанской лестницы открылся пансионат, который так и назвали — 'у восьмого шлюза». И быстро стал модным местом. Туда и наши ездят, и из Столицы приплывают. Многие хотят пройтись по «боткинской тропе», открытой ещё весной 1902 года вдоль Повенчанской лестницы… Ну, то есть, вдоль первых семи шлюзов. Тропу назвали в честь признания заслуг Сергея Петровича Боткина. И создали по образцу его ялтинской тропы.

Но многих привлекало не оздоровление, а здешняя атмосфера. Все знали, что «Воронцовы бывают там» минимум дважды в месяц. Ну и многие использовали эту возможность, чтобы пообщаться в непринуждённой обстановке со мной или с Натали. Или с кем-то из нашего ближнего круга.

Нет, деловых вопросов мы тут не решали. Но вот если кто-то хотел обсудить что-то по развитию науки, образования или искусства — тот мог рассчитывать. Вот и Боткин-младший, Евгений Сергеевич, к примеру, частенько там бывал. Очень уж ему было интересно, что я для медицины делал. А делал я многое. Например, пришлось финансировать исследования, доказавшие, что парацетамол, вопреки распространённому мнению, не токсичен. И что от него, наоборот, много пользы. А ещё я финансировал и обеспечил оборудованием исследования по группам крови, хранению донорской крови и её переливанию. Ну и вообще в исследования крови вложился. Целую лабораторию создал. У меня даже работала отдельная группа исследовала больных гемофилией. Да, я знал, что может пригодиться. И готовился.

А кроме всего прочего, я запатентовал также «зелёнку» в качестве наружного антисептического средства. И наладил производство йода на водорослевой фабрике. И перекиси водорода. Производил и поставлял закись азота для местного наркоза. В общем, Евгений Сергеевич нашел у меня много интересного. А мой интерес к нему, честно сказать, был пока потребительским. Я знал, что он будет личным врачом царской семьи. И рассчитывал, что мои исследования по облегчению протекания гемофилии помогут усилить связи со властью.

Хотя после рождения Мишки мне и царевича стало жалко. Почему ребёнок должен страдать?

А вот он в прошлом году попросил меня финансировать исследование диабета. Молодой учёный Соболев сделал недавно интересное открытие в этой области[2]. И я не стал отказываться. Инсулин мы тут вряд ли выделим, по крайней мере, я не представлял, как это можно сделать. Но хотя бы лучше понять болезнь — уже тоже полезно будет! Так что финансировал я эти исследования недрогнувшей рукой. Могу же и я позволить себе немного благотворительности?..'

Санкт-Петербург, 28 июня 2013 года, пятница, ближе к полуночи

Полет из Пекина в Питер Алексей откровенно проспал. Заснул ещё до того, как лайнер оторвался от бетона, попросил стюардессу не будить его на ужин и спал все четыре с половиной часа. По прилёту привычно поразился. Взлетали в семь вечера. А прилетели в половине седьмого. И спать уже не хочется. Потом минуты три маглевом до Николаевского вокзала, а дальше — на метро до «Большеохтинской». Дома принял с дороги душ, поужинал, выпил кофейку и взялся за мемуары Американца.

Ох, как же он теперь понимал сетования предка на загруженность. Казалось бы, ровно неделю назад он вёл обычную жизнь молодого руководителя среднего звена. От работы не бегал, но мог себе позволить и пивка попить с друзьями, и на свидание сходить. А главное — голова ни о чём не болела. Он отвечал только за работу своего департамента — и точка! А потом вдруг всё закружилось и понеслось. То дед его «кинул под бронеходы», заставив общаться с американскими «большими дядями», причём в качестве полномочного представителя российской ветви клана Воронцовых, то по возвращении из Америки ему поручили участвовать в переговорах с китайцами.

И вот ведь фокус — китайцы воспринимали его и зама по развитию как равных между собой участников переговоров. И в этом — главная загвоздка. Потому что китайцы захотели от «Русского Космоса» не чего-то простенького и ожидаемого. Нет, они предлагали вместе готовить освоение Урана!

Впрочем, об этом надо думать на свежую голову. Завтра, например. Или даже послезавтра, благо на работу теперь только в понедельник. Спать по-прежнему не хотелось, и он снова взялся за мемуары предка.

Санкт-Петербург, 29 июня 2013 года, суббота

Читал Алексей в этот раз долго, пока не сморил сон. И всё время поражался параллельности ситуаций у него и у Американца в описываемый период. Обоих привалило делами. Оба начинают покряхтывать под грузом ответственности. И у обоих бизнес потребовал связей с Америкой и Китаем. Но около трёх часов ночи решил прерваться.

И душевно, со вкусом отоспался.