Бросив на меня боковой взгляд, она слегка улыбнулась. — Ты выглядишь так, будто кувыркаешься сквозь простыни с каким-то своим мужем, — ее плечо слегка подтолкнуло меня, ее тон дразнил.

Я закатила глаза. — Разве ты не говорила мне воспользоваться тем, что я с ним под одной крышей?

У нее вырвался тихий смешок. — Конечно, так и было, хотя я не думала, что ты прислушаешься к моему совету.

Я не собиралась следовать ее советам, но, похоже, я была слабой женщиной, когда дело касалось моего мужа.

Мы сидели молча, оба глаза задержались на поверхности бассейна. Темнота ночи, окружавшая нас, отражала наши страхи.

— Что ты нашла? — я наконец спросила.

— Твой дядя и Бенито Кинг теперь назначили цену за наши головы, поэтому другие бандиты из их одобренного круга помогут нас найти.

Бум-бум. Бум-бум. Бум-бум.

Я знала, что это произойдет; с того момента, как мы ступили на землю США, это было лишь вопросом времени. Секунды. Минуты. Дни. Не месяцы; Я всегда знала, что у нас нет месяцев.

Но, черт возьми, Надежда была сукой, бессердечной сукой. И даже сейчас она светилась в темноте… как гребаный светлячок. Всегда обнадеживающый светлячок. Оно будет раздавлено — либо безжалостными мафиози, либо жестокой реальностью.

— Нам придется бежать. Без Маттео, — прошептала я, и эти слова физически больно ранили мою грудь. Мы оба бросили взгляд на мраморный фасад особняка Лучано. — Завтра, после мероприятия моей бабушки. Мы убиваем ее, затем убиваем моего дядю и бежим.

Один удар смертельной, сокрушающей землю тишины, разорвавшей обе наши души.

— Боже, Грейс. Как ты думаешь, мы могли бы привести Матт… — я оборвала ее.

— Нет, мы не можем, — пробормотала я. Мне было больно это говорить, но для Маттео это было самое безопасное место. Если мы выберемся и если для нас когда-нибудь станет безопасно, я вернусь за ним. Даже зная, что я поступаю правильно по отношению к своему сыну, мне было больно уйти. Я должна была это сделать, но каждая частица моего существа, как его матери, возражала против этого.

— Ты в порядке?

— Да, — я не была, но это не имело значения. Пережить это; защита Маттео была самым важным. — Они не сдадутся, пока не получат нас.

Я потерпела неудачу. Мне следовало выследить своего дядюшку, бабушку и Бенито Кинга и убить их всех. Вместо наших мелких попыток уменьшить богатство цыган, нам следовало бы потратить последние три года на планирование того, как их выследить и убить. Но мы делали вид, что о нас забыли, думая, что сможем прожить остаток жизни, скрываясь. Это была иллюзия безопасности, которой мы себя обманули.

Теперь они преследовали нас еще более беспощадно.

— Наш список поклонников продолжает расти, — пробормотала Элла. Она испугалась, как и должно быть. Я была напугана.

Я тяжело сглотнула. Я знала, что мне нужно сделать, но мое сердце сжалось в агонии при мысли об этом. Завтра я оставлю Маттео позади. Черт, это больно!

Это было правильно, но это было очень больно. Я не знала, как я это переживу. Он был всей моей жизнью.

Мы с Эллой встретились глазами, и мое сердце облилось кровью. — Ты уверена, что хочешь пойти с нами, Элла?

— Да. Мой долг по-прежнему не выплачен твоему дяде и семье Кингов. Если я останусь, Маттео окажется в опасности.

— Хорошо, — мой голос был хриплым. Я знала, что ее сердце тоже разрывается. Она влюбилась в Массимо. Я снова влюбилась в мужа. Эта жизнь была чертовой кучей… что случилось с простой жизнью с белым частоколом?

Ах, да! Это было прервано каким-то древним соглашением моих предков о предоставлении красоты чертовым мафиози. Монстры, скорее так.

Боже, я не знала, смогу ли я прожить жизнь без сына. Маттео навсегда был частью моей ДНК. И мы бы оставили все это позади. Единственное подобие семьи, которое у нас было.

— На гала-концерте мы убиваем мою бабушку, — тихо прошептала я, не обращая внимания на тупую боль в сердце, которая вскоре станет единственным, что мне останется чувствовать. — Затем мы пойдем на сбор средств для Лучано и загоним в угол моего дядю. Как только они умрут, Маттео окажется в безопасности от моей семьи. И мы вдвоем побежим, — я глубоко вдохнула и медленно выдохнула. — Лучано хочет, чтобы я пошла с ним на сбор средств. Я скажу ему, что мы встретим его там. Это будет наш единственный шанс приблизиться к нему.

Она тяжело сглотнула, ее глаза блестели от непролитых слез. — Я знаю, что это лучшее, что мы можем сделать, но мне бы хотелось, чтобы мы убили также Бенито и Марко Кингов.

Я тоже этого хотела. — Это было бы самоубийством, — прошептала я. — Мы вышли из своей стихии.

И это было преуменьшение. Да, мы научились взламывать. Да, мы отмывали грязные деньги. Мы научились стрелять из ружья, но, по крайней мере, были достаточно умны, чтобы понимать, когда нас превосходят по силе.

— Что мои любимые дамы делают посреди ночи? — голос папы испугал нас, и мы оба вздрогнули от испуга. Моя рука на груди пыталась успокоить бешено колотящееся сердце.

Бросив на Эллу боковой взгляд, я кивнула. Мы будем готовы бежать завтра вечером, после того как убьем моих бабушку и дядю. Она поднялась на ноги, и я последовала ее примеру. Папа был слишком стар, чтобы попытаться сесть на краю бассейна.

— Спокойной ночи, отец, — пробормотала она и наклонилась, чтобы поцеловать его в морщинистую щеку. Это было ее прощание. Она оставила нас обоих позади и вошла в дом.

— У нас обоих смена часовых поясов, — ответила я на его предыдущий вопрос. — Мы не могли спать, — моя ложь была горькой. — Маттео хорошо провел время на пляже.

Это была моя попытка изменить ход нашей дискуссии.

— Он хороший мальчик, — пробормотал он, улыбаясь. Разговоры о нем всегда заставляли его улыбаться.

По крайней мере, папа любил его. Даже не зная, что Маттео был Витале, и Лучано, и отец относились к нему хорошо. Как только они получили подтверждение, я без сомнения знала, что Маттео будут любить и защищать. Дедушка уже любил его.

— Отец, ты можешь мне кое-что пообещать?

— Что такое, дочка?

Мое горло сжимало, и мне было трудно говорить. — Если со мной что-нибудь случится, береги Маттео, — его резкий вдох задержался в воздухе. — Ты с Лучано обеспечь его безопасность… пожалуйста.

— Что такое, Грейс? — его рука взяла мою, и я посмотрела на старика. По иронии судьбы моя жизнь была связана с его жизнью