Важно, что сама по себе эта книга — удивительна. Да, как и практически все произведения нашего автора, она написана довольно тяжело и многословно. Да, как предупреждал Песталоцци, в ней немало повторов.

Но то и дело возникают мысли и выводы, когда ты откладываешь книгу, чтобы задуматься, а то и поспорить с автором.

В «Лебединой песне» Иоганн Генрих Песталоцци выступает не как лектор или, не приведи господи, как проповедник. Но — как абсолютно живой, близкий человек, собеседник.

Всего один пример, чтобы не быть голословным.

Вот наш герой замечает: «Ребенок любит и верит (курсив мой. — А. М.) прежде, чем начинает мыслить и действовать»[154].

Первое желание — спорить.

Я вовсе не убежден, что это так. Глядя на лицо младенца, меня всегда не покидает ощущение, что он размышляет о чем-то очень важном. А уж что касается действий… На мой взгляд, ребенок от рождения начинает действовать. Например, тянуться к материнской груди. Или закрывать глаза, чтобы спать и набираться сил. А уж как только обучается ползать — работает постоянно и настойчиво.

Вообще, обратите внимание, младенец умеет существовать таким образом, что вся жизнь взрослых людей начинает крутиться вокруг него. Крошечный человек прекрасно организует жизнь взрослых своей семьи.

Но это — мой взгляд, мои мысли, которые, к слову сказать, появились именно после прочтения слов автора. И кто сказал, что мои мысли верны?

Однако если верить Песталоцци, то выясняется, что на родителях именно в первый год жизни ребенка лежит невероятная ответственность! Ведь ребенок будет любить то и верить в то, что помогут ему полюбить и во что ему помогут поверить именно родители. Поэтому надо быть внимательнее с демонстрацией ребенку своей любви и веры.

Но это еще не все, о чем заставляет задуматься Песталоцци всего одной фразой.

А может быть, младенец размышляет не только над тем, что видит вокруг, но и над тем, что пережил? Не забываем ли мы, что даже у только что родившегося человека есть опыт?

В прошлом веке в Англии жил уникальный человек Дональд Вудс Винникотт, который, с одной стороны, был самым известным доктором-акушером Лондона, а с другой — столь же знаменитым психологом, который дважды избирался президентом Британского психологического общества.

Так вот он писал: «Еще в утробе ваш младенец уже является человеческим существом, а к моменту рождения он обладает большим опытом, как позитивным, так и негативным»[155].

У младенца есть опыт! Почему бы малышу этот опыт не обдумывать? Но если он не знает слов, то чем он обдумывает? Как сформулировать мысль, если ты до поры не знаешь, как и что называется? Или у младенцев свое умение мыслить? Или все-таки прав Песталоцци: только верят и любят?

И за всеми этими вопросами и размышлениями, родившимися только от одной фразы, встает самый главный вывод: младенец — это вовсе не бессмысленное существо, которому только предстоит стать человеком, как думало подавляющее большинство во времена Песталоцци.

О нет! Младенец — это человек. И задача родителей: с момента рождения относиться к нему именно так, если угодно — выработать привычку подобного отношения к ребенку, как к личности, которая останется навсегда.

Удивительная книга эта «Лебединая песня»!

И наконец моменты автобиографии, без которых подвести итоги жизни нашего героя невозможно. В своей книге Песталоцци пишет и про детство, и про приход в литературу, и про создание своих учебных заведений.

Только все это хроника не побед, а поражений.

«Но я очень далек от мысли, что действительно справился с этой задачей. Нет, все еще я не дал ответа на вопрос: „Песталоцци, если все было так, как ты сказал, почему ты не достиг в своих стремлениях больше, чем было на самом деле?“»[156].

Совершенно не имеет значения, к какому именно периоду жизни нашего героя относится этот вывод. Это его всегдашнее ощущение: сделано меньше, чем хотелось, чем планировалось.

Складывается ощущение, что автор «Лебединой песни» абсолютно убежден в двух вещах: в абсолютной нужности и значимости своего метода и, одновременно, в такой же совершенной невозможности для самого себя создать дельное учебное заведение, где бы учить по этому методу.

Мы уже знаем, что швейцарский гений ошибался. Его метод работал. Он воспитал множество учеников. Огромное количество детей благодарило его за время, проведенное в его учебных заведениях.

Песталоцци ведь тоже все это понимал. Не мог не понимать.

Кокетничал? Не похоже. Просто ему искренно казалось — всего, что он сделал, недостаточно. А все, что не получилось, не случилось только и единственно по его вине.

«Положительно во всех науках мне одинаково недоставало даже самых первоначальных знаний и навыков, необходимых для хорошего руководства…»[157]

Поверьте, я могу привести еще множество цитат, в которых наш герой жестко и честно ругает себя. Это просто поразительно, что после такого количества поражений, закрытий, неоткрытий, отказов и прочее и прочее, человек вовсе не обозлился. И никогда не искал виноватых. Никогда, ни на кого не сваливал вину за неудачи.

Нет, дорогой читатель, никак не кокетство. Никак. Позиция. Если кто-то хочет сказать обо мне доброе слово, — пожалуйста, будет приятно. Но для меня, для Песталоцци важно проанализировать неудачи. Это и полезнее, и нужнее, и правильнее.

В «Лебединой песне» очень много написано о любви к системе и к образованию вообще, к детям, к отчизне, к народу… И ни слова о своем сыне, о любви к своей жене.

Ко всему этому лев стоит, повернувшись хвостом…

Почему?

Может быть, Песталоцци не считал возможным делиться в книге собственными, абсолютно личными переживаниями. Может быть, не хотел отвлекаться на размышления о своей любви, — главное в книге все же не мемуары, а разговор о принципах системы. В конце концов, отношения между мужчиной и женщиной — всегда тайна, и кто знает: может быть, так сильно любил, что не было сил вспоминать… Как разобраться с чужой любовью?

И все-таки кое-что об Анне написано. Эти слова представляются мне очень важными для понимания взаимоотношений Иоганна Генриха и Анны.

Рассказывая о своих неудачах и совершенно искренно виня в них самого себя, Песталоцци пишет: «Мне только жаль жену, которая, жертвуя для меня всем, потеряла все, что могло бы осчастливить ее благородное сердце, все, что она надеялась совершить и чем надеялась насладиться, выйдя замуж за меня. Но благодарение Богу то, чего я лишал ее своими ошибками, Бог вернул ей известным способом через друзей (курсив мой. — А. М.): до самой смерти они старались возместить ей многое из того, что она из-за меня