— Всерьез, товарищ лейтенант?

— Ну, мы ж тут не на детском утреннике?

Так…

Стоит он в правильной стойке, руки не напряжены. А вот глаза… глаза настороже. За моими руками смотрит? А то ж…

Вот его пальцы напряглись. Сейчас колоть будет…

Р-раз!

Отклоняюсь в сторону, и штык просвистывает мимо. Ух ты! Как же он собирался удар имитировать? Ведь мог меня и навылет пропороть? Или лейтенант сознательно руку не придержал, видя мой уход в сторону? Похоже, что именно так. Значит, он более опытен и быстр, чем я предполагал.

Мы затанцевали по полянке, перемещаясь по кругу. Противник мой настороже, реакцию мою оценил и прочувствовал.

Выпад рукой!

Прикладом прикрылся — молодец! Нет, это уж точно не пехотная выучка, этого парня кто-то знающий гонял…

Ответный выпад!

Острие штыка устремляется к моей груди.

Так сказать — алаверды.

Ну что ж… чего-то такого я и ожидал…

Шаг вбок, отбив рукой, — и штык уже нацелен в небо.

И в ту же секунду я успеваю заметить стремительное сокращение мышц правой руки! Окованный приклад по дуге летит мне прямо в висок.

Ох, непростой ты парнишка…

Проворот на правой ноге, приседание — и приклад мелькает над моей головой.

А вот теперь — будя!

Резко выпрямляюсь и толкаю приклад дальше.

Шаг вперед, прижимаюсь к лейтенанту вплотную. Теперь его винтовка бесполезна.

Опа!

Моя левая рука обхватывает его локтем за шею. Выдергиваю из ножен на поясе штык и многозначительно покачиваю им перед глазами оппонента.

— В принципе можно и просто шею свернуть, — поясняю я ему. Отпускаю шею и прячу штык назад.

Лейтенант ошарашенно смотрит на меня. Бойцы вообще в ступоре, они подобного фокуса никогда и не видели даже.

— Однако… — потирает шею мой оппонент. — Шуточки у вас, Котов…

— Виноват, товарищ лейтенант! Вы же сами сказали — всерьез…

— Да ничего… просто как-то это у вас… неожиданно. Где ж это таким фокусам учат?

— Меня сотрудники НКВД научили, а уж кто их самих учил… — развожу я руками. — Про то мне неведомо.

— Это кто ж такой там у вас умелый-то был?

— Капитан Соловьев, — честно отвечаю я.

А что? Так оно все и было. Именно капитан Соловьев нас всех и натаскивал. Правда, совсем не тогда, когда я Хворостинину рассказывал. Но ведь было же?

— А еще раз? — спрашивает лейтенант. — Только не так быстро, а то я даже и понять всего не успел.

Ишь ты! Не успел… Да хрен бы это у тебя и вышло бы! Не ломаюсь и показываю прием еще несколько раз. Глядя на нас, мои ребята тоже пробуют. Коряво, но уже лучше, чем ничего. Даст бог, я еще вас понатаскаю…

— Хорошо, Котов, с винтовкой понятно. А вот автомат вы почему так держите? Вы же вперед идете? А вдруг стрелять надо будет? Пока развернетесь да прицелитесь…

Беру у Плиева автомат и спрашиваю лейтенанта:

— Стрелять сейчас можно? А то еще посты взбудоражу…

— Стреляйте, Котов, — вступает в разговор Хворостинин. — Я посты предупредил, да и не услышат они. Тут овраг, он звуки глушит, и до лагеря почти три километра, лес…

— Хорошо, — согласно киваю я. — А куда попасть?

— Ну… вон в тот пенек, например.

Мои ребята переглядываются — пенек всего в пятидесяти метрах, и они после прошлой тренировки уверены, что я в него попаду.

Перехватываю автомат и поворачиваюсь боком к цели. Показываю рукой Плиеву, чтобы он встал чуть впереди и справа. Лацис встает сзади, а Демин за спиной слева.

— Все готовы?

Ребята кивают головами.

— Пошел!

Все трое прыгают почти одновременно.

Р-раз!

И затыльник автомата впечатывается Плиеву в живот.

Два!

Проворот на правой ноге, приседание…

Снизу вверх заезжаю тем же затыльником под ребро атакующему Лацису. Сдавленно крякнув, он отлетает в сторону.

В полуприседе поворачиваюсь вокруг и ногой подсекаю Демина. В последний момент он пытается отпрыгнуть, но увы…

Еще поворот, и сухо звучит короткая очередь.

От пенька летят щепки, и бойцы довольно ухмыляются.

— Ну… примерно вот так, товарищ лейтенант…

— То есть вы стреляете навскидку, Котов? Оружие к плечу не поднимаете? Почему?

— Поле зрения сильно закрывает. Я тогда и видеть меньше буду, да и от нападающих не отобьюсь, просто не успею.

— Хм… интересно…

Оба командира переглядываются, и Хворостинин говорит мне: «Продолжайте тренировку, товарищ Котов!»

Опять «товарищ»? Ох, не просто так особист оговорился…

Провожаю взглядом удаляющихся командиров.

Чует сердце, скоро предстоит мне с ними разговор по душам…

— Что вы можете сказать по всему, что сейчас увидели? — Хворостинин приподнял ветку, обходя ямку.

— Это не немецкая школа, Игорь Петрович. Совершенно точно могу утверждать.

— А чья же?

— Кое-что знакомое есть. У нас похожие вещи преподавали. Но вот его фокус с винтовкой… — покачал головою лейтенант. — Это уж и вовсе… Я бы сказал, скорее японское, но точно не наше. Да и манера стрельбы…

— Осназ?

— Очень вероятно. Но как он сумел это выучить? И где? Поверьте моему опыту, за год такого не изучить.

— А за два?

— У него это совершенно автоматически происходит, даже под ноги не глядит. Словно на затылке глаза есть. Как он второго бойца припечатал! А ведь видеть его не мог!

— Слышать мог.

— То есть он и на слух работать может?

— А вы как думаете? — Хворостинин подал руку лейтенанту, помогая ему подняться на откос.

— Думаю, что может. В любом случае он кто угодно, но не рядовой боец. Посмотрите на его манеру разговаривать. Да и как бойцы его слушают! Только что рот не разевают!

— Я-то с ним побольше вашего разговаривал и, смею заметить, тоже обратил на это внимание. Это не манера разговора рядового. Слова правильно произносит, если и сбивается иногда, так, на мой взгляд, — специально.

— Вы думаете, что…

— А вы?

— Не знаю…

* * *

Темная фигура выскользнула из прибрежной травы и замерла, оглядываясь по сторонам. Тихо… Только ветер шумел в верхушках деревьев, раскачивая их из стороны в сторону.