— Ко мне притекут все одиоры на свете. Со мной вы победите в последнем и решающем бою. Победа будет за нами!

Теперь уже все одиоры повскакали на ноги и приветствовали оглушительной овацией свою новую королеву, чье восшествие на трон предвещало скорое начало жестокой схватки.

Как алмаз средь углей воссияет она,

И корона ее соблазнит.

За ее благосклонность начнется война —

Испытание ей предстоит.

И ей будет предложен могущества Жезл —

В вековой он вмешается спор:

В этом жезле погибель для одиор,

Мрак великий для омниор.

Только сердцем Избранница правду поймет,

Только сердце подскажет ответ,

И победу Избраннице принесет

На грядущие тысячи лет.

Пророчество Оды

Вечер выдался жарким. На берегу Средиземного моря, у самого подножия Этны, было очень хорошо. В заросшем глициниями саду и в увитой плющом беседке собралась молодежь. Играла музыка, многие обнимались, все что-то пили и развлекались.

Центром всеобщего внимания была без устали танцевавшая, темноволосая и обаятельная пятнадцатилетняя Клаудия. Сквозь звуки рок-н-ролла до нее доносился смех друзей, круживших и вертевших ее в зажигательном танце.

Наконец одурманенная густым ароматом жасмина, она сбилась с такта и взмолилась:

— Все! Хватит! Больше не могу!

Клаудию отпустили, и она картинно упала на сочную, коротко подстриженную траву лужайки с таким видом, будто от танца у нее действительно закружилась голова. На нее смотрели десятки глаз, и она постаралась не плюхнуться на землю, как мешок с картошкой, а опуститься на траву с изяществом умирающего лебедя.

Клаудия никого не видела — глаза ей завязали белой косынкой в красную клеточку. Дело в том, что кружившейся в танце и упавшей на траву девушке отводилась совершенно особая роль в недавно вошедшей в моду среди сицилийской молодежи игре.

— Ты готова? — спросили Клаудию.

— Давайте! — ответила она и нетерпеливо облизнулась.

Приоткрыв губы, она мысленно повторяла свое самое горячее на данный момент желание:

«Хоть бы это был Мауро!»

Если это будет Мауро, она сделает вид, что не узнала его, и потребует вторую попытку, а потом — третью, и так будет целоваться с ним весь вечер…

Вот Клаудия почувствовала на своем лице чье-то дыхание. Молодой человек сопел и нервничал. Потом к ее губам прикоснулись чьи-то холодные, тонкие и совершенно не вкусные губы. Их обладатель не умел целоваться. Мысленно выругав злую судьбу, Клаудия уже хотела укусить неловкого олуха, но вовремя одумалась.

— Романо, — пробормотала она.

Разумеется, она угадала. Кто же еще так неумело целуется, кроме этого маменькиного сыночка, не имеющего ни малейшего представления о женщинах!

Теперь девушка должна была отгадать с завязанными глазами сорт мороженого.

Пока за ним ходили, Клаудия ломала голову над тем, почему ей так не везет в жизни. Почему Мауро еще ни разу ее не поцеловал?! Она же специально пришла на этот день рождения, потому что он тоже был приглашен! На данный момент ее уже облизало несколько прыщавых подростков, а аппетитные губы Марио были так же далеки от нее, как и в начале вечера!

Угадать мороженое не составило для Клаудии ни малейшего труда. Она была великим знатоком итальянского мороженого. Стойло ей лизнуть его один раз, как она тут же говорила, из чего оно сделано.

— Крем-брюле и фисташки!

Тут и отгадывать нечего! Ну и день рождения — мороженое и слюнявые малолетки!

Клаудия уже поднималась с травы, когда раздался голос Мауро. Одного этого звука хватило, чтобы у Клаудии подкосились колени.

— Подожди-ка, — сказал Мауро. — Посмотрим, отгадаешь ли ты, что это такое…

Не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой от томления, Клаудия трепетала, представляя себе, как Мауро опускается рядом с ней на колени и склоняется к ее губам. Девушка надеялась, что это очень похоже на прекрасную сцену из ее любимого мультфильма: она — неподвижная и прелестная Спящая Красавица, а Мауро — Прекрасный принц…

И тут Мауро впился в ее рот страстным поцелуем. Его губы благоухали, а язык проник Клаудии в рот, наполнив его ароматом свежих фруктов.

Девушка была на седьмом небе от счастья. Вечер неожиданно стал прекрасным и удивительным. Звучала божественная музыка, а Мауро не отрывался от ее губ, пока не раздались аплодисменты и одобрительные возгласы.

Не обратив на них ни малейшего внимания и не владея собой, Клаудия обвила шею Мауро руками и впилась в его губы ответным поцелуем с явным намерением задушить молодого человека в объятиях. Они целовались и целовались, пока какая-то завистливая дурнушка не пропищала:

— Ну, хватит уже! А то еще задохнетесь!

Оторвавшись, наконец, от Мауро, но не снимая повязки с глаз, Клаудия прошептала:

— Слишком скоро… Пока у меня нет ответа. Мне нужна вторая попытка.

Анаид назвала бы сейчас Клаудию хитрюгой. В сущности, она и была ею, ничуть этого не стесняясь.

«Carpe diem!»[40]1 — таков был девиз Клаудии, и она неукоснительно ему следовала. Особенно жаркими летними вечерами.

Услышав про вторую попытку, одни засмеялись, а другие присвистнули, но никто, прежде всего поголовно влюбленные в Мауро девушки, не собирался предоставлять Клаудии такой возможности.

Однако Клаудия не ждала от них милости. Сорвав с глаз повязку, она вцепилась Мауро в руку, и он помог ей подняться.

Пожирая молодого человека глазами, девушка несколько раз томно прикрыла их веками.

— Ну что? Ты дашь мне вторую попытку? — прошептала она.

Мауро явно был готов дать ей сколько угодно попыток.

Неужели и он пришел на этот праздник только потому, что знал, что здесь будет Клаудия?! Тем лучше! Не придется больше играть с сосунками в их дурацкие игры!

Пробравшись к холодильнику с мороженым, Клаудия с Мауро начали свою особую игру. Ни на кого не обращая внимания, они рисковали тем, что их никуда больше не пригласят, но сейчас Клаудию это очень мало волновало.

«Мауро, самый красивый, обаятельный, продвинутый и соблазнительный парень во всем колледже, теперь мой! Теперь мне будет с кем гулять!»

Раньше Клаудия встречалась с Бруно. Бруно был по-своему неплох, но, конечно, он и в подметки не годился Мауро.