class="p1">Она всегда это подозревала, даже в долгие человеческие годы… Все эти пламенные образы у нее в голове, способность вести других за собой под знаменем Верящих, возвращать их в те благословенные времена, когда они похищали пророчества и священные предметы… хотя эти тупицы, кажется, понятия не имели, что со всем этим делать, пока она им не показала.

Все эти способности, даже драконов заставлявшие исполнять ее волю.

Было только естественно оказаться, наконец, в мире, не сумевшем вместить ее в человеческой форме. Хотя это никак не объясняло, почему провалившийся сюда же голубой дракон разгуливал теперь на своих двоих.

О нет. Откровение пришло к ней теперь, и его истина прозвенела колоколом через все ее исполинское тело, прокатилась приливом, как раньше – ощущение силы.

Она была не просто дракон.

Она была – самый первый дракон. Создательница их всех.

Их богиня. А они заключили ее в человеческое тело, чтобы ограничить ее могущество.

– Больше нет, – сказала она, и где-то глубоко внутри лавой заклокотал гнев. – Больше никогда.

Завтра… – о, завтра у этого мира будет очень насыщенный день.

День, когда пробудится его богиня.

23

– Странно, что она так и не явилась, – сказал Казимир.

На ферме Дьюхерстов настала ночь.

– Вот уж прямо проблема, – пробурчала Сара; они с Казимиром стояли на холоде и любовались снежными полями. – У нас до сих пор нет плана действий, а она тем временем косит целые города.

– Мы ее остановим, – твердо заявил Казимир.

– Понятия не имею, с чего ты так решил.

Его единственный глаз обшаривал гаснущий пейзаж. Снегопад прекратился, но мороз кусался все сильнее. Интересно, этой зиме вообще суждено закончиться?

– Пророчество гласит, что ты это сделаешь, – сказал он, помолчав. – Она так крепко в это верила, что послала убийцу ликвидировать тебя.

– Я всего-навсего девочка.

– Какая трагедия, что тебя так хорошо выучили говорить это с печалью. Я бы предпочел триумф.

– Я думала, здесь все ставки сняты. Другой мир как-никак. Здесь все по-другому.

– Ну, не настолько и по-другому.

– Ты – человек, моя мама жива, я – нет, а Джейсон меня едва знает.

– Чистая правда, но мы – все еще мы, Сара Дьюхерст. В своей сокровенной сути мы – все те же. И мы завершим начатое.

На это она не нашлась, что ответить.

– А что это за руны, которые ты писал? – спросила она вместо этого. – И куда они потом девались?

Казимир задумчиво поджал губы.

– Позволишь мне кое в чем признаться?

– О нет, – всплеснула руками Сара. – Только не какие-нибудь новые ужасы.

– Может, да, а может, и нет. Возможно, это просто то, что было всегда. И все, что когда-либо будет.

– Ну да, это ведь совсем не ужасно, – саркастически заметила Сара, но быстро замолчала, увидав выражение его лица.

– Итак, ты хотела знать, что я пишу и куда девались руны. Первый ответ очень прост. Я записывал историю случившегося, как мы сюда попали и так далее. Мы, голубые драконы, – ученые. И всегда ими были, – он долго и глубокомысленно вздохнул. – А вот куда они исчезли… – тут все сложнее. Вероятный ответ мне не слишком по нраву. Я собирался написать про исполнение пророчества… но делал это древним когтем богини – которая потеряла его, только когда прошла в этот мир, и потому, боюсь, моя хроника зафиксировала не исполнение предсказанного, – он посмотрел ей прямо в глаза, – а, возможно, само предсказание.

– Что?

– То, где говорится о девочке, оказавшейся в ином мире. То, что привело в итоге к войне и смертям.

При виде слез, которыми наполнился его глаз, Сара так остолбенела, что не нашлась, что ответить.

– Да, я боюсь, что сам стал причиной всего этого. То есть стану. То есть всегда был.

– Да как такое вообще может быть? – хрипло прошептала она.

– Разные миры, – сказал он, глядя в другую сторону. – Разные возможности. Помнишь, я говорил: мы верим, что все повторяется снова и снова. Это называется «вечное возвращение». Драконы знают: то, что влияет на один мир, может просочиться и в другой. О да, мы слишком хорошо это знаем, Сара Дьюхерст. И потому я спрашиваю себя, уж не написал ли какой-нибудь Казимир из иного мира пророчество для нашего? И не написал ли я сам – для другого? Для этого, быть может. И не было ли так всегда, во всех мирах?

– Но здесь же другое время…

– Руны уходят в сокровищницу знаний, накопленных всеми голубыми драконами. Разве не отражаются они тем самым во всех мирах? Во всех временах? И то, что я пишу и уже написал, было – и будет – переведено, истолковано и перетолковано многократно на протяжении тысячелетий, пока не сделается смутным, расплывчатым и опасным, как любое пророчество – и, в конце концов, приведет меня туда, где я вновь напишу его, уже после того, как все непоправимо случилось. Или где-то в другом мире, где истории еще только предстоит свершиться, теперь возникла более ясная версия событий, потому что я ее «предвидел»?

– Казимир…

– Суть драконьей магии – в осуществлении неосуществимой возможности. Именно поэтому она и магия. Она вбирает в себя реальность и реальное, а кругом постоянно творятся новые миры, проигрывая бесконечные варианты выбора бесконечным количеством способов. И не я ли – та ниточка, что привела сквозь все разнообразие именно к этим событиям?

Слезы так и не пролились. Возможно, то, что они вообще показались, среди драконов уже сходило за плач. Властным жестом Казимир пресек слова утешения, уже готовые сорваться с Сариных уст.

– Правда в том, – сказал он, – что я не знаю этого наверняка. И едва ли когда-нибудь узнаю.

– Значит, ты просто делаешь лучшее, что можешь. Всегда. Вот и все.

Он все еще смотрел в сторону, но тут склонил голову набок, прислушиваясь.

– Кто-то идет.

– Я ничего не слышу.

Но в следующий миг она услышала.

Его слух был возмутительно остер. По подъездной дорожке к ним ехала машина – не шерифа, но и не Инагавы.

Автомобиль вынырнул из-за поворота и замедлил ход при виде них. Это был «олдсмобиль». За рулем сидел мужчина в шляпе, на пассажирском месте – маленькая девочка. Очень серьезная.

Мужчина опустил стекло.

– Привет. Вы мне не подскажете, как проехать на ферму к Дьюхерстам?

Он был такой уверенный в себе, такой дружелюбный, что Сара невольно открыла рот и чуть было не ответила – если бы ее не перебил Казимир:

– А кто спрашивает?

Мужчина продолжал улыбаться. Девочка – серьезно смотреть на них сквозь ветровое стекло. В руках