Одна из самых удивительных особенностей человеческого языка, которую следует рассмотреть в первую очередь, заключается в том, что им, по-видимому, обладает единственный вид на нашей планете. Естественно, у людей множество разных языков, но все они на самом деле лишь вариации на одну тему — лежащая в их основе способность к выражению мысли, по сути, одинакова, чего нельзя сказать о различиях между человеческим языком и языком гипотетического говорящего животного или инопланетянина. Это представляется довольно странным. Если язык так полезен — чему свидетельством достижения человечества, которые стали возможны благодаря речи, — почему же его нет у других животных, сколь угодно умных? Мы признаем близкий нам интеллект дельфинов с их игривостью и сообразительностью, чуждый нам коллективный разум пчел и муравьев, вовсе не познаваемый интеллект электрических рыб и осьминогов. Но ни у кого из них нет языка. Как это возможно? Все наши сомнения, связанные со столь необычным положением дел, могут быть прояснены, если ответить на три взаимосвязанных вопроса. Действительно ли язык возник на Земле только однажды? Развивается ли язык у какого-нибудь вида прямо сейчас? И могут ли на одной планете сосуществовать два и более вида, владеющих речью?

Порой никаких исследований и практических наблюдений не хватает для того, чтобы отделить настоящие научные гипотезы от научно-фантастических домыслов. Возможно ли, что некая вымершая земная цивилизация (притом не человеческая) в отдаленном прошлом действительно обладала языком? Смогли бы мы вообще об этом узнать? Рассматривать подобные идеи как научные гипотезы, подлежащие проверке, не так-то просто, но человеческие притязания на уникальность опираются на тот факт, что никакой другой цивилизации никогда не существовало, и к этим притязаниям стоит относиться с изрядной долей здорового скептицизма. Могли ли существовать говорящие динозавры? Недавно ученые попытались поставить этот вопрос на строго научную основу, рассмотрев нынешнее влияние человечества на окружающую среду и задумавшись о том, как цивилизация, которая будет существовать через миллионы лет после нас, смогла бы обнаружить наше давно погибшее наследие[100]. Прежде всего приходит в голову мысль, что наш пластик, бетон и в особенности вызванные нашей деятельностью бурные климатические изменения оставят заметные следы в отложениях, которые с легкостью смогут определить геологи будущего. Но никакой уверенности в этом нет. В конце концов, современным геологам просто не приходило в голову провести химические исследования, необходимые, чтобы определить, содержат ли породы возрастом сотни миллионов лет свидетельства когда-то существовавшего промышленного производства.

Однако, что еще важнее, у нас на глазах наша собственная цивилизация вступила на путь, ведущий к изменению планеты в катастрофических масштабах. Если не будут приняты меры, то ущерб, нанесенный климату и разнообразию растений и животных, оставит отчетливые следы в геологической летописи. Ученые будущего, рассматривая это массовое вымирание с позиции своей эпохи, будут сравнивать его с другими крупными массовыми вымираниями прошлого, такими как падение астероида 66 млн лет назад, когда исчезло три четверти видов на Земле. Подобное вымирание в геологической летописи проглядеть невозможно. Однако не похоже, чтобы нечто подобное произошло с нашими гипотетическими говорящими динозаврами — нет свидетельств, что массовые вымирания прошлого были обусловлены технологическими причинами. Значит, либо предшествующей нам цивилизации не было, либо она не разрушала планету. А если эти существа, как следовало бы нам, научились наносить меньше вреда окружающей среде и хотя бы какое-то время прожили в гармонии с природой, то ископаемые следы их цивилизации было бы невозможно обнаружить. Таким образом, вполне допустимо, что до нас действительно жили существа, владевшие речью, но мы не находим свидетельств, говорящих об их существовании.

В культовом фильме 1960-х гг. «Планета обезьян» изображен мир Земли далекого будущего, где после того, как человеческая цивилизация уничтожила сама себя, развилась полноценная цивилизация говорящих шимпанзе, орангутанов и горилл. Насколько это вероятно? Действительно ли современные виды, обладающие интеллектом, но не речью — вроде человекообразных обезьян и дельфинов, — просто дожидаются случая занять наше место, когда мы исчезнем? Может быть, эти виды уже неспешно продвигаются по эволюционному пути, ведущему к языку, и если у нас хватит терпения подождать (несколько миллионов лет), то мы будем соседствовать на планете с другими созданиями, которые будут говорить, писать стихи, возможно даже строить космические корабли?

Есть веские эволюционные причины сомневаться в таком развитии событий. Во-первых, эволюция не направляет виды «вперед» к какой-то цели — в данном случае к появлению речи. Каждый из наделенных интеллектом видов, которые вспоминаются в связи с этим, — шимпанзе, дельфины и т. д. — и так чрезвычайно успешен в своей деятельности. Они уже хорошо приспособлены к своей среде обитания, и с точки зрения эволюции нет оснований считать человека с его речью «выше» их. Иными словами, дельфины вовсе не обязательно испытывают давление отбора, которое ведет их к возникновению языка. Фильм «Планета обезьян» оказал большое влияние на умы (по крайней мере, на мой ум в детстве), но он дает искаженное представление о том, как работает эволюция. Вступление на путь развития языка должно обеспечивать очевидное повышение приспособленности любому современному виду, который пойдет по этому пути. Не похоже, чтобы дельфины и обезьяны в настоящее время испытывали подобное давление отбора. Что-то наверняка случилось — нечто особенное, что толкнуло наших предков на путь развития языка. Мы не знаем, что послужило толчком, но это, по-видимому, было нечто необычное, потому что, насколько нам известно, большинство видов ничего подобного не испытывают.

Но что, если у дельфинов все-таки разовьется язык? Будут ли они мирно сосуществовать с нами, или возникнет непримиримый конфликт двух видов, в результате которого один вид поработит другой, как в «Планете обезьян»? Когда мы встретим инопланетную цивилизацию, будет ли она состоять из представителей одного вида, как наша цивилизация, или из множества разнообразных существ, каждое из которых выполняет свою роль в обществе? Короче говоря, смогут ли сосуществовать два говорящих вида?

Это вопрос не только для биологов-эволюционистов, но и для социологов, однако перспективы выглядят не слишком утешительно. Когда современные люди, Homo sapiens, около 100 000 лет назад вышли из Африки, в Европе и Азии они встретились с другими человеческими популяциями — неандертальцами и денисовцами, а возможно, с кем-то еще. Через несколько десятков тысяч лет остались только сапиенсы. Неизвестно, был ли у неандертальцев язык и отчего они вымерли. Но если у них был язык, то на нашей планете, по крайней мере некоторое время, существовали одновременно два вида, владеющих речью. Выжил только один. Я так смело экстраполирую, используя один-единственный пример, что вообще-то не положено делать при научном анализе, однако это удобная отправная точка для мысленного эксперимента. Как бы уживались друг с другом два разных (но тем не менее говорящих) вида?