– Как это что? Управлять новыми территориями, разумеется. Будешь, Слав, имперским наместником, а ты, Женя, его заместителем. Кто за что отвечает, сами разберетесь.

– А если я, к примеру, захочу махнуть рукой и скомандовать: «Расстрэлять!»? – поинтересовалась Евгения.

– То ты будешь в своем праве, – без улыбки ответил Александров. – Только не больше трех миллионов единовременно.

– Что, так людей жалко?

– Нет, патроны.

– Хм… Вы знаете, мужчины, а мне эта работа уже начинает нравиться. И не говорите потом, что меня из гестапо за жестокость уволили.

Однако Вассерман был настроен чуть более скептически. Повертев своим еврейским носом, он негромко спросил:

– Какими силами я буду располагать?

– Своим линкором, разумеется, и крейсерской эскадрой. Ну, плюс, эсминцы-фрегаты-корветы по потребности, этого добра у нас хватает.

– И ты думаешь, я смогу с этим навешать Эйзенхауэру?

– Нет, разумеется. Твоя задача, помимо прочего, донести до его сведения границы наших территорий и то, что в случае нужды мы готовы бросить против него весь свой флот. Чем это для него кончится, генерал понимает не хуже нас, не зря он вместо того, чтобы к Уралу идти, в пираты подался. Демонстрация флага, в общем.

– Тогда почему именно я? Как раз с этим справится кто угодно. И даже линкор не нужен.

– Потому что ты – единственный известный мне человек, способный не только взять наших новых подданных за глотку и деликатно отобрать все активы, но и сделать это, не вызвав массовых волнений у населения. А линкор – это для создания внушительного имиджа и демонстрации решительных намерений.

– Но как я это сделаю?

– А вот это уже твой вопрос. В конце концов, кто у нас еврей?

– М-дя… Ты, Володь, умеешь озадачивать… Время?

– Не ограничиваю, но лучше не тяни.

– Еще интереснее… Ладно, семь бед – один ответ. Но – уговор. Мне нужен полный карт-бланш. Честное слово, я еще плохо представляю, что буду делать. Но – на всякий случай. Какими бы странными ни казались мои действия – пускай никто под руку не лезет. Заметано?

– А то ж.

– Ну и замечательно. А теперь вскрывай свои погреба, император. Поить меня будешь.

– Сильно? – прищурился Александров.

– За такую подляну – до одури. Дважды.

Планета Земля. Несколько позже

Мой дом – моя крепость, так говорили англичане и были правы. Хороший дом должен защитить своего хозяина от дождя, ветра, снега, жары или холода… А еще – от нежелательного появления других людей, которым здесь не рады. И этот дом неплохо справлялся со своими обязанностями. До этой ночи.

Темные фигуры появились словно бы из ниоткуда. Просто материализовались во тьме сгустки еще более плотной черноты. Бесшумными призраками скользнули через невысокую ограду, ухитрившись не потревожить чуткую сигнализацию. Мгновенно преодолели сад, кажущийся в темноте немного гротескным и чуточку страшным. Казалось, сейчас деревья оживут и, как в третьесортном фильме ужасов, набросятся на незваных гостей. Впрочем, тех мрачноватая атмосфера не остановила.

Охраны в доме не было. Людям, достигшим такого положения, как его хозяин, она не нужна априори. На них попросту не нападают – это не принято, таковы правила игры той части социума, к которой он принадлежал. Однако проникшим сюда людям было плевать на этикет, традиции, да и на многое другое. Они просто делали свою работу. Делали так, как могут лишь те, за кем стоит самый лучший учитель – государство.

Охранную электронику они легко задавили своей. Дом был захвачен прежде, чем успел проснуться. Впрочем, в нем никого и не было – хозяин жил один, прислуга только приходила, чтобы убрать-починить-настроить. Так что единственное живое существо здесь открыло глаза, лишь когда дверь распахнулась и в спальню вломились люди в экипировке спецназа. Открыл глаза, посмотрел на них – и зевнул:

– Кто такие, что надо?

– Вы арестованы, – прозвучал голос из-за спин штурмовиков. Безликий вроде бы, однако человек в кровати его узнал.

– Что, Марк, выслужиться хочешь? – контрразведчик улыбался, но глаза его оставались спокойными. Не злыми, не раздраженными – просто спокойными и чуть брезгливо-любопытными, будто перед собой он видел не десяток обвешанных всевозможным оружием и закованных в практически непроницаемую броню головорезов, а, к примеру, стаю кузнечиков, невесть каким образом попавших на его персональный балкон. Вроде бы противно и охота стряхнуть их прочь, но и интересно, каким ветром этих насекомых сюда занесло.

– Этот вариант тоже есть, – отозвался разведчик, выходя из-за спин своих людей. В отличие от них, тяжелый, отливающий зеркальным блеском шлем он держал в руке, но в остальном экипирован был точно так же. – Хотя он и не первый в списке.

– Но и не последний, а? Да не переживай ты так, дело ведь житейское. И вообще, карьера – это святое. И тот факт, что мы тебя вытащили из дерьма и перевели обратно в столицу, роли играть не должен. Боже, какие тут могут быть сантименты? Интересно только, что ты собираешься мне предъявить?

– Государственную измену, конечно. Твоя операция…

– Наша, Марк, наша.

– Не-ет, – Марк чуть картинно погрозил собеседнику пальцем. Было заметно, что он нервничает, хоть и пытается не подать виду. – Твоя операция. Ты был мозговым центром, то и дело подкидывая идеи, да так, что нам казалось, будто они сами пришли на ум. Это Кристоферу простительно не замечать нюансов, он у нас дуболом армейский, но я-то не дурак! Я с самого начала видел, чем это может закончиться, и отслеживал процесс, выстраивал цепочки. Ты…

– Я, я, – удивительно мирно ответил контрразведчик. – Скажи хоть, на чем я прокололся?

– На рыбалке, – похоже, Марк был чуть сбит с толку покладистостью собеседника.

– И… как?

– Привычки у тебя не те. Сидишь, погрузив ноги в воду. Босые, заметь. Слепней на крючок надеваешь. А наши – в сапогах, и наживки предпочитают искусственные. В крайнем случае, магазинные, из коробки. Кукан утопил – тут же сделал новый, из подручных материалов. Цивилизованному человеку это и в голову не придет. Опять же, там ты расслабляешься, и речевые обороты появляются… необычные. Ну и так, еще кое-что по мелочи.

– Ну это уж больно зыбко.

– Конечно, – легко согласился Марк. – Но чтобы насторожиться, достаточно. Они могут так делать, но не делают. Рефлекс у них, с детства вбитый. А у тебя рефлексы русские, сколько ни переучивай, задавить их до конца не получится. Вот так как-то. А согласно досье ты – типичный британец, причем горожанин. Вполне достаточно, чтобы насторожиться, ты не находишь?

– Да уж, век живи, век учись – дураком помрешь…

– Чего? – недоуменно выпучил глаза Марк.