Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я положил перед ним на стол сложенный вдвое тетрадный лист:
— Вот расписка твоя. Больше не играй. А вот и ключи от тачки. — Ключи от «Волги» звякнули о стол. — Тачка возле «Софии» так и стоит, забрать нужно.
Орловский посмотрел на расписку с ключами. Потом на меня. Потом снова на расписку с ключами. Кажется, он не верил своим глазам.
— Бабки, которые забрали, они не отдадут, — продолжил я. — Что нельзя, то нельзя. Будет такой дорогой урок на будущее.
— Да хрен с ними! — радостно воскликнул Орловский. — О чем разговор!
— Матвею с пацанами нужно будет что-то заплатить… — перебил я его, — за страховку, так сказать. «Синих», сам видел, человек пятнадцать было, дошло бы до заварухи, легко могли бы порезать кого-то.
— По стольнику каждому! И Матвею штуку! — заявил Орловский.
— Нормально, — кивнул я.
Мои друзья сидели тут же и, улыбаясь, смотрели на происходящее.
— Ох, парни, — сказал Орловский, — вы сами не представляете, как мне помогли… В долгу я теперь перед вами. Совершенно официально зову вас учредителями в наш будущий банк. Пойдете?
— Совершенно официально отвечаю — пойдем, — ответил я в тон Орловскому. — Ты скажи — в чем нашу роль видишь?
— Безопасность! — быстро сказал Орловский. — И решение некоторых вопросов с госструктурами. То, что мы с Юрой не вытянем. Пойдет твой отец к нам консультантом внештатным? — Орловский улыбнулся.
— Я, парни, человек простой, — сказал Серега, — я в этих дебетах-кредитах не понимаю нихрена. Вот ты конкретно можешь объяснить — чего нам нужно будет делать и сколько мы заработаем?
— Да елки-палки! — воскликнул Орловский. — Я вам совместное дело предлагаю. Общее! Какие-то сделки только с вашей помощью получится провести, какие-то мы с Юркой провернем. Как сейчас можно посчитать — сколько мы заработаем? По справедливости поделим, кидать друг друга не будем, вы чего⁈
— Ладно, — махнул рукой я. — Об этом после. Ты главное старайся таких ситуаций поменьше допускать теперь. Банкир, как-никак.
— А скажите, — задумчиво произнес Серега, — какие-нибудь портреты в банке вешать будем? Маркса, например. Или Владимира Ильича… Или…
— И красный флаг на входе, — добавил Валерик.
— И уголок политинформации, — сострил я.
— Напрасно иронизируете, парни, — сказал Орловский. Он, кажется, уже полностью пришел в себя и расслабился. — Партия нам все дала. И даст еще больше.
— А не даст, так сами возьмем, — ухмыльнулся Серега.
— Вообще, парни, такие перспективы открываются… — мечтательно закатил глаза Орловский. — Такие горизонты, вы не представляете… Ну да ладно, что мы о делах да о делах! Радость сегодня, праздник! Праздновать нужно! У меня же как второй день рождения, поедемте в «Юпитер», посидим, отметим!
В «Юпитер» я в тот день не поехал, сослался на занятость.
Через пару недель в кафе «Мороженное» я встретил своего старого знакомого — Андрея Магадана, бывшего подручного нашей первой «крыши» Саши Щербатого. Андрей был с дамой, но, увидев меня, подошел поздороваться.
— Слышал новость? — спросил он, криво усмехаясь. — Седой пропал.
— Как пропал? — удивился я.
— А вот так, — развел руками Магадан. — Был и нету. Из кабака уехал, домой не приехал. Ирка, сожительница его, в «Софию» прибегала, плакала. Боится, что замочили. Даже менты приходили, опрашивали, кто последний видел и все такое…
— А на самом деле? — спросил я.
Магадан пожал плечами.
— Седой со многими закусывался. Во все лез, в каждую щель. И с грузин-цветочников получал, и с цыган, и с вашего брата-кооператора. И среди наших к нему вопросы были… Он вообще в нашей жизни был с боку припека — баклан и бандит.
— И кто теперь заправляет преступным миром? — иронично спросил я.
Магадан с досадой махнул рукой.
— Сейчас у вас тяжелые времена будут, — сказал он. — У вас, у коммерсантов, значит. Освобождается много, почти каждую неделю встречаем. И все голодные, ни бабок, ни работы, в магазинах пусто, народ в очередях давится, правительство материт. А в кабаках — ваши. Денег не считают, красивые, модные, на тачках. Вот и думайте.
— Вот мы и думаем, — сказал я. — Ты, Андрей, сам чем заниматься планируешь?
Магадан усмехнулся.
— Я по своей специальности. У меня сейчас три бригады наперстки крутит. Ничего, хватает. По карманам да по форточкам лазить — без надобности. А ты, пацан, если что — обращайся. Сам понимаешь, где живем. От сумы и от тюрьмы…
После встречи с Магаданом я задумался. Куда и почему пропал Седой? Сам сбежал, почуяв неладное, перешел на нелегальное положение? Или это дело рук Петра Петровича и его друзей-чекистов? Или внутренние разборки «синих»? И как теперь будет Светлана Романовна, директор кондитерской фабрики, ведь у них с Седым был какой-то союз… Кто бы ни был причастен к исчезновению Седого, это событие было весьма значимым не только для преступного, но и для делового мира в масштабах города.
Где-то через неделю после этого знакового события объявился Евгений Михайлович Лисинский. Отдохнувший, посвежевший, помолодевший и жизнерадостный. Я навестил его в кафе «Уют», сразу после его возвращения. Евгений Михайлович, кажется, действительно рад был меня видеть…
— Дела, если я не ошибаюсь, идут хорошо? — осведомился он.
— Вашими молитвами, — улыбнулся я. — Все хорошо, а скоро будет еще лучше. Есть идея — открыть свой кооперативный банк. Вот тогда, Евгений Михайлович, мы развернемся на полную катушку!
Евгений Михайлович задумчиво качал головой.
— Банк, — сказал он, как мне показалось — слегка скептически, — ну как же… Я что-то такое слышал… это делают, кажется, комсомольские вожаки?
— С нашей помощью, — уточнил я. — Мы им тут совсем недавно помогли в одном деле…
— Да, да… — кивнул Евгений Михайлович. — Это большое дело, очень большое. Мы о таких делах в свое время и мечтать не могли. Это что-то особенное. Лично я, Алексей, боюсь таких дел.
— Отчего же? — удивленно спросил я.
— Мы — старые люди, — вздохнул Евгений Михайлович. — Мы привыкли, что все должно быть очень тихо, что наши дела не должны привлекать внимания. Мы всегда старались сделать так,