— Так он того, в подвалах с утра ква… э-э… инспектирует запасы, — вывернулся с ответом страж.

М-да, обороноспособность рубежей, чувствуется, на таком уровне, что приди враг — замается искать хоть какое-нибудь войско противника, плюнет, развернется и уйдет обратно. Может, в этом и есть великая стратегическая задумка?

Щитовики сдались и спросили:

— Так чего, просто ворота открывать и заезжать?

— Ага, — расплылся в улыбке привратник. — А где на ночь разместиться, я сейчас ключника кликну, он подыщет. Только это… у нас жра… то есть еды много, но без причуд. Каша с мясом.

— Ты не поверишь, после почти дня пешего хода по здешней дороге я ее, родимую, и без мяса сожру, — проникновенно, приобняв привратника за плечи, поведал Кирт. — А уж если найдется кружка, куда это добро налить, и подходящая компания, — щитовик булькнул пристегнутой к пояску фляжкой, — то и добавки попрошу.

Привратник облизнулся и, снова расплывшись в улыбке, кинулся помогать открывать ворота. Вот так, безо всяких троянских коней, силой одного разгильдяйства и простого мужского обаяния наших щитовиков пала Пиковая Окраина.

Нет, комендант, его помощник и сторож не составляли весь штат захолустной крепости. Просто был применен старый как мир метод: если коменданту срочно надо в деревню, а помощнику — проинспектировать бут… подвал, то остальных, чтобы не заскучали, требовалось занять всерьез и надолго. Секрет Полишинеля, конечно, но видимость приличий соблюдена, а на остальное здешней верхушке начхать. Потому-то практически все служивые обитатели крепостицы сейчас потели на местном аналоге марш-броска до ближайшей рощи и обратно.

Впрочем, не думаю, что на задании хоть кто-то из шкуры вон полезет. А то явишься вот так досрочно — и новую установку получишь: катить квадратное, таскать круглое и так далее.

Итак, славься фантазия коменданта-Казановы, мы получили возможность спокойно поставить карету в один из пустующих сараев при крепости и отвести лошадей в стойла. Здешний конюх и его подопечные на месте имелись, их к марш-броску привлекать не стали. Конюха, вероятно, по причине одноногости, а лошадей — из-за обладания четырьмя конечностями сразу. В общую двуногую композицию они не вписывались!

Ключник, которого кликнул страж ворот, оказался еще одним инвалидом. Нет, все две ноги у него были в наличии, зато на одной из рук не хватало трех пальцев. И староват дедок для забегов по пересеченной местности. Если только в сортир и обратно. В таком-то возрасте главное — не добежать, а донести. Но свою работу ключник знал, как семь пальцев обеих рук. Комнаты нам отвел свободные в — аллилуйя! — башне, едва ли не под крышей. Так-то помещения оказались просторные, мебель простенькая имелась, а что на самом верху и никем не занятые — так по эдаким крутым ступеням поищите дурака каждый день ноги бить. Гостей же не жалко! Они побегают, чай, молодые и ненадолго прибыли. Пусть солдатской экзотики хлебнут!

Умывшись и переодевшись с дороги, мы решили лошадей не гнать и поиски ключа отложить до ночи. В крепость к ужину вот-вот должны были вернуться ее обитатели. Как раз к тому времени, как мы обустроились в трех комнатах, связанных между собой внутренними дверями-переходами, день по праву принял титул вечера. Снаружи из распахнутых для проветривания окон послышался людской гомон, стук, лязг и прочие звуки, характерные для людей, собравшихся в количестве больше трех.

Я выглянула. Так и есть. Человек тридцать-сорок (никогда не умела считать людей в толпе по головам) входили в ворота, на ходу болтая, переругиваясь и похохатывая. То есть утомленными солнцем, ветром и прочими невзгодами доблестные воины не выглядели. Думаю, они и в рощице себя не слишком упражнениями утруждали. Не бывает у утружденных таких округлившихся щек и выпирающей из-под ремня «груди».

Отлично! Если тут солдат так кормят, то и мы голодными не останемся. Столовались все, как нам сообщил ключник, в зале на первом этаже крепости. Лишь здешнее нынче отсутствующее начальство в своих апартаментах вкушать изволило.

Зато, как охотно поведал тот же старикан со связкой ключей на поясе, гостям крепости полагался отдельный стол в столовой, на который стряпухи таскали тарелки с содержимым из общего котла. Впрочем, оттуда питались вообще все в крепостице. Демократичненько!

Вниз мы спускались хоть и голодные, но преисполненные нервного напряжения. Оттого ели с аппетитом лишь Дабл-Кей. Филя вяло ковырялся в тарелке, мы с Шерифом честно работали ложками, но больше для порядка, нежели с истинным энтузиазмом.

Все думали об одном: найдем или нет, а если найдем, что и как будет дальше с семью ключами и со всеми нами. Пророчество менестреля деталей финала не раскрывало, поэтому каждый мог мучиться своими собственными домыслами, сомнениями и надеждами. Последние — такая страшная штука, что порой треплют нервы сильнее всего остального.

Щитовики умеренно квасили с привратником, остальная военная братия, нам не представленная, задумчиво косилась на емкость, но в компанию не набивалась. Им хватало выставленного на столы пива.

Между первой и седьмой разговор тек о философских превратностях бытия, заодно выяснилось, что крепостного начальства сегодня точно ждать не стоит. Ежели самый главный до сих пор не явился, то в деревне и будет ночевать, а инспектирующий подвалы помощник, скорее всего, падет в неравной борьбе с превосходящими силами стеклянного, глиняного или бочкового противника и будет спать прямо в подвалах. Там у него и тюфяк на всякий случай припасен.

Поскольку мы не рвались быть представленными здешним властям, то волосы на себе от досады рвать не стали. Доужинали, допили, да и ушли от греха подальше в комнаты наверх. А то отдохнувшие вояки уже начали посматривать на щитовиков со спортивным интересом. Еще пара-тройка кружек пива, и мужчины начнут предлагать приезжим помериться, хм, силой, или сами решат эту силу продемонстрировать девушке. Пока спасала слишком аристократичная мордаха Симелии, к которой подкатить с неприличными предложениями можно лишь после энной кружки.

В комнатах мы просидели примерно до полуночи. Уже стих замок, раздавался лишь богатырский храп часового на посту, доносящийся даже сквозь закрытые окна. Щитовики перебрасывались здешним аналогом костей, представлявшим собой девятигранник, я бы с удовольствием потрепалась с Шерифом, но тот о чем-то сдержанно молился, поэтому пришлось чинно сидеть в кресле, положив руки на колени.

Фиилор нежно, как любимого плюшевого мишку, тискал мешок с артефактами Ольрэна, в кои-то веки пристегнутый к ремню поверх штанов, а не спрятанный под маскировочной юбкой. С этой кочевой жизнью под маской смазливой девицы вообще удивительно, как принц не утратил половую идентификацию. Хотя, я покосилась на Филю, сидит гордый и прямой, брови темные свел, и видно: пусть черты лица изящные, но не девчоночьи. Исчезла за дни скитания ребячья припухлость и какая-то безвольная расплывчатость черт. Теперь, пожалуй, для того чтобы придать радильярцу вид женщины, его придется гримировать посильнее. И как сегодня вдумчиво рассуждал в дороге! Мальчик подрос, а мы и не заметили. Я мысленно смахнула слезинку: «Как быстро, однако, растут чужие детки!»