Лишь чуть быстрее защелкали в пальцах костяшки четок. В глазах заскакали чертики, давно призывавшие прятаться. Но избежать судьбы не позволяла монашеская благообразность.

– Могу я чем-то помочь?

– Нет-нет, все в порядке, – как можно дружелюбнее улыбнулся Энквист. – Мой пилот получил предупреждение о штормовом фронте… А ты и так нам очень помог, брат Багабанди…

Вероятно, управлявшие спутником операторы все же заподозрили неладное. А может быть, космический шпион наконец-то дал крупный план странной совы, нарезающей над их укрытием один круг за другим.

– Отходят! – выкрикнул Невроз, споткнувшись и почти выронив пульт управления зондом. – Сворачивают наблюдение и отходят с холма. Квадрат тот же, поправка тридцать метров на север!

– Бакли, не дай им уйти! – уже не скрываясь, распорядился Хуго, в несколько широких шагов уходя под прикрытие машины. – Твои дружки, братец Багабанди? – Он хищно усмехнулся, метнув колкий взгляд на побледневшего экс-тритона.

Тот испуганно замотал головой. Вскинул руки, словно Энквист мог влепить ему дистанционную пощечину.

– Нет-нет, rubio, я не понимаю, о чем…

Боковым зрением Энквист заметил, что Колорадо, двигаясь скользящим шагом, будто на выступлениях по художественной гимнастике, добрался до ворот монастыря. Юркнув в дверь, вырубленную в широких воротах хийда, предавший Поэтессу бывший ломщик захлопнул створку, глухо стукнув засовом…

Чуть не прикусив язык, Даниэль Жицкий наконец-то завершил штурм склона. Упал на живот, бросая филина в погоню за ускользающими через кустарник мужчинами. Выдал в эфир обновленные координаты. Теперь ему стало видно и Гордона – петляя между невысокими холмами и пригибаясь, тот приближался к противникам с востока.

А затем началась пальба. Сразу с двух направлений.

Сначала по склону Невроза врезало откуда-то с юга, причем издали. Срубило ветку тощей березки, раскололо пористый камень в шаге от левой руки. Через мгновение операторы спутника открыто ударили по мертвому филину, в две короткие очереди отстрелив верному зонду-птице крыло.

Сперва Жицкому показалось, что он ранен. До того внезапно качнулось изображение с камер совы на его глазном экране, и слишком громко впились в землю пули вражеского снайпера.

Машинист вскрикнул, выругался и отполз ниже, пытаясь восстановить связь с зондом.

– Птицу сбили. Противник движется в заданном ранее направлении. Новая огневая точка в квадрате 8:6, предположительно поправка на юг! – громче положенного выпалил он в ларингофон, заставив остальных «горностаев» поморщиться…

Одно дело, когда в бой вступаешь осознанно, обладая данными о фигурах на доске, шаг за шагом раскочегаривая в себе котел боевого азарта. И совсем другое, когда битва набрасывается диким ягуаром амазонской сельвы. Когда обрушивается на голову ушатом ледяной воды, заставляет мобилизоваться в считаные секунды. Сжимает в пружину, вышвыривает из глубин памяти все, чему был обучен. Когда заставляет сначала действовать, а уж потом думать.

Хуго по праву гордился своими людьми.

Угодив в засаду, никто из них не стал задавать лишних вопросов. Не стал паниковать, отступать или засорять эфир бесполезными воплями. Каждый из них уже много лет оставался высокопрофессиональной боевой единицей, крохотной армией в себе, и редкие потери «Горностая» служили тому лучшим примером…

Сверившись с сеткой тактической карты, выведенной на экран «балалайки», Назанин подтвердила первые предположения. Бьющий по машинисту стрелок засел на южном краю долины, почти за спиной у девушки – чуть выше и правее поселка мелиораторов, одновременно просматривая и буддистский монастырский комплекс, и подъезды с севера, и замаскированный спутниковый пост на северо-западном отроге.

Вести огонь с такой огромной дистанции было не самым разумным ходом, но он означал одно – пробравшуюся через сопки Фарахани снайпер отследить не смог, полагая себя в безопасности…

– Огневую точку засекла, выдвигаюсь.

В этот же момент обнаружился еще один противник. Точнее, это тот обнаружил ирландца, висящего на хвосте пары отступающих операторов…

Со скального выступа на крайней западной оконечности долины сверкнуло. Затем еще и еще, а вокруг Гордона из земли взметнулись пышные бурые фонтанчики. Выцелить машиниста второму снайперу рельеф местности не позволял, а вот прикрыть отступавших – вполне. Чем тот и занялся, вдавив Бакли в овраг и не давая поднять головы.

– Новый контакт, – подтвердил Энквист для всех, падая на колено и поудобнее укладывая цевье на короткий капот багги. – Вижу плохиша в квадрате 5:2, ориентировочная дистанция 700. Начинаю бой.

Винтовка загрохотала в его руках, дуэтом с ней спела и «Чероки» Бригеллы, тоже вычислившего позицию противника. Однако от монастырских ворот до скалы было слишком далеко, и даже самая прицельная стрельба не могла нащупать врага с занимаемой «горностаями» позиции, вынуждая лишь впустую тратить боеприпасы.

А тот, вдруг переключив внимание с ирландца, взялся бить по «Термиту».

– Нужно двигать, шеф…

Кодо упал за колесо, меняя магазин винтовки. По железной раме багги ударил свинцовый шершень. Еще два впились в белые ворота хийда, вырвав основательные щепки. С сомнением оценив размеры пулевых отверстий, Бригелла покачал головой.

– 7,62, усиленный патрон, – со знанием дела предположил он, застегивая подсумок и на ощупь вынимая из багажного отсека легкий кевларовый шлем. – Работает бесшумно, значит, интегрирован многокамерный глушитель… Сдается, шеф, это «Артиллерик Дефенс», не меньше. Мы против нее со своими пукалками на открытом пространстве, будто куропатки в тире…

– Заводи! – Хуго заполз на пассажирское сиденье, перезаряжая винтовку в позе эмбриона. – Зигзагом, полный ход на сближение!

Кодо оказался за рулем еще до того, как Хуго изложил план до конца.

Запустил двигатель, намеренно крутанув багги так, чтобы из-под колес рванула темно-коричневая пыль, укрывшая «Термита» плотным облаком завесы. Пригнувшись за приборной доской, Шигеру направил юркую машинку прямо к скальному выступу, бушпритом выпиравшему из полукольца горной гряды…

Невроз неожиданно прозрел.

Точнее, прозрел его левый глазной наноэкран, на котором вместо мельтешения и помех вдруг, словно из небытия, проступило крыло с переломанными перьями. Крыло, горсть песка и лаз в мышиную нору, в который нацелилась уцелевшая камера сбитого филина. При таком приближении норка казалась входом в логово дракона.

Машинист радостно вскрикнул, вцепляясь в джойстики пульта.

Зонд качнулся, неохотно перевернулся на проволочные ножки, а затем его пропеллер снова заработал. Пули операторов, подстреливших чучело, чудом не задели начинку, заставив аппарат рухнуть, но не выведя из строя.

Подняв изувеченную сову – точнее, пернатый комок, оставшийся от тушки, – над холмом, Даниэль заметил обоих. Убедившись, что им не уйти от приближающегося Бакли, противники побросали оборудование, маскировочные сети и залегли, накрывая ирландца плотным огнем. Облаченные в серо-песчаную униформу, они растворялись на местности не хуже «горностаев», выдавая себя только вспышками из стволов и легким шевелением кустарников.