Значит, меткость стрелков высока и без «балалаек»? Такое достигается только одним способом – непрерывной практикой, причем в самых трудных условиях, совсем не полигонных. А таковая на этой планете нынче предоставляется только двум силам – сотрудникам СБА и профессиональным, никогда не отдыхающим dd. Впрочем, группа должна быть благодарна судьбе: если бы у снайперов стояли «стрелкачи», расклад мог повернуться вовсе не в сторону «горностаев»…

– Все, уходим! – громко приказал Хуго, уже не пользуясь ларингофоном. – Отступление по плану «Скорпион». Наза, везешь раненого. Я с Неврозом замыкаю, Бакли прокладывает курс. Даниэль, у тебя час. Извернись, как хочешь, но взломай захваченный пульт, отлови спутник и установи связь с «Нобунагой». В таком виде нам в Боли возвращаться нельзя. По машинам!

Бригелла, пытаясь улыбаться и морщиться одновременно, вдруг подал голос, сонно прокомментировав речь командира:

– Да уж… представляется очевидным, после устроенного праздника Колорадо больше не захочет общаться с людьми из своей прошлой жизни…

«Вам кажется, что все вокруг не могут лгать? Сейчас – могут. Потому что сейчас они управляют великим ураганом, имя которому – Эпоха Цифры. Потому что сейчас не все решили стать свободными. Потому что сейчас многим еще кажется, что послушание и есть порядок. У меня для вас новость: послушание есть рабство».

Сорок Два

Пир во время чумы имеет свою дикую притягательность. Он не только демонстрирует его участникам, что они еще сильны и могут веселиться и праздновать. Он доказывает тем, кто ниже, что верхолазы сохранили свою власть. Что им нипочем любые Катаклизмы и водовороты человеческой истории.

Раймундо Гамба любил светские вечеринки, и эта страсть не утихла даже после так называемого Дня Станции. Устраивал в Риме, приглашая представителей своей касты в лучшие банкетные залы. С охотой принимал приглашения, когда кто-то из корпоративной элиты намеревался блеснуть остатками былой роскоши.

Прибытие на такой вечер – лучший способ доказать, что ты еще на плаву. Что ты еще имеешь вес, не упал на колени, что ты – по-прежнему хозяин жизни.

Конечно, накрытый в Цюрихе банкет не сравнится с величием былых пиршеств, устраиваемых местными бонзами лет шесть назад. На некоторых дамах наряды, в которых они уже выходили в высший свет. Новых украшений встречается мало, все реже мелькают дорогие сигары и инкрустированные платиной коммуникаторы. Идеально вылепленные из человеческой плоти трансеры – божественно красивые юноши и девушки, нанятые устроителями, – скудны числом, их уровень не столь высок, как раньше.

Но все же это пир, настоящий пир, на который пускают лишь избранных.

Сверкает хрусталь, в бокалы льется шампанское, звучит живая музыка, в репертуаре которой есть все, от новомодных мелодий с ломаным ритмом до классики XXI века.

– Ах, это волшебно! Это восхитительно, я тоже хочу такую!

– Его инсайдер в рядах «NPI» сообщил о предстоящем слиянии… после ужасной гибели Айзерманна это вполне ожидаемо…

– Он никогда не сбросит цену. Хоть ножом режь, готов заключить пари!

– Милочка, вам так идет это платье! Оно так подчеркивает цвет ваших глаз! На прошлый Новый год вы ведь были именно в нем?

– Какие глупости! Храмовников вообще нельзя считать людьми… Это дикие звери, отринувшие обличье, дарованное нам Господом!

– Ради всего святого, какая восхитительная грудь! Автора, я желаю знать автора!

Вспышка, восторженный смех, редкие аплодисменты – это в центре огромного зала выступают глотатели огня. Голые, прикрывшие наготу едва заметными повязками мимы и арлекины скачут по залу, забавляя гостей ужимками и фокусами.

Приглушенные голоса. Многозначительные взгляды. Свежие сплетни.

– Это беспроигрышные инвестиции… Все, что было снято до сего дня, жалкие поделки! Если Мишелю удастся создать стереофильм о чужом мире, это перевернет представление об открытых планетах!

– Помилуйте, неужели вы вправду считаете, что это ее собственные губы?

– Кауфман не согласится. А вы бы согласились, держа на руках флеш-рояль и имея возможность диктовать правила?

– Летом мы ездили в Новый Марсель, там было куда шикарнее…

– А что мы можем предъявить «Наукому»? Пожаловаться в антимонопольную комиссию? Проигрыш нужно уметь признавать, друг мой. Холодов обобрал нас. Всех, присутствующих в этом зале. Поимел за наши собственные деньги…

– Нет, эта постановка значительно слабее… Вы видели актрису, игравшую Корделию? Она же деградант, настоящий субнормал! Неужели кто-то считает это возвышенным?

Вершители судеб мира перемещаются по пентхаусу «Бриллиантового Монблана» только им ведомыми тропками, образуя сложные течения. Кто-то танцует на специальном возвышении. Кто-то оккупировал диваны на балконе, выше которого только осенние звезды.

Пауки, змеи, ехидны и другие зловредные гады жужжат и шипят, наполнив богато обставленную банку, куда собрались по собственной воле. Обсуждают друг друга, строят козни и интриги, заключают сделки, рушат одних игроков и возносят других.

– Вы слышали, что творят эти безумные русские? Кто бы мог подумать, что Катаклизм ввергнет их в пучину средневековья, заставляя враждовать за куски такой необъятной страны?!

– Отличная модель, искренне рекомендую. Бронирование, как на танке, а электричества потребляет в разы меньше!

– Помяните мое слово, террористы не успокоятся, пока не достигнут полной автономии скандинавских стран. Но если Союз введет в Конфедерацию войска, я лично профинансирую войну. Это немыслимо, видит Аллах!..

– Сие чудовищное порождение китайских инженеров не протянет и года. Ставлю на то, что Левиафан поднебесников сломается, не достигнув Урала.

– Могу посоветовать, отличный пластик! И, скажу по секрету, в его клинике не нужно стоять в очереди… Говорят, доктор имеет собственные каналы поставок…

Напитки льются рекой. Вышколенные официанты бесшумными тенями перемещаются в пестрой богатой толпе, поднося, прислуживая, получая комплименты и шлепки. На столах с закусками не убывают самые редкие и исключительно натуральные продукты.

Пир во время чумы обладает невероятным очарованием…

Завершив разговор с оружейником из Бремена, Раймундо забрал с подноса еще один фужер с шампанским. Вывернувшись из говорливой массы хозяев жизни, незаметно отошел к огромному, от пола до потолка, бронированному стеклу, выглядывая наружу. В Анклав, еще не оправившийся после Катаклизма. На темные улицы, подсвеченные отдельными фрагментами.

Где-то там, внизу, – чернь. Которой не удалось ворваться на вершины небоскребов ни в короткую эпоху Сорок Два, ни после всемирной катастрофы.

Кого благодарить за это? Вездесущую СБА, раздираемую на куски, но сохранившую боеспособность и прикрывшую лоснящиеся зады верхолазов? Или собственные службы безопасности, верных наемников, за звонкую монету готовых стрелять по толпе? Провидение? Или суть мироздания, не позволившего себе треснуть и обрушиться, чтобы установившийся за десятилетия процветания порядок вещей пошел прахом?..