на подмогу Златону. Надеялась, что девушка подпустит меня к себе, но вместо этого она с кристальной ясностью посмотрела мне в глаза.

– Ты знала? – ее тихий вопрос пробрал до самых внутренностей. – Ты знала. Все знали, какая я дура, – повторила она с горькой уверенностью.

Бесполезно было убеждать ее обычными словами, я несколько раз щелкнула пальцами, чтобы поймать нужный ритм, и потянулась к ней магией.

– Пойдем со мной, я расскажу тебе историю о том, как все было…

Она замерла, прислушиваясь к моим словам. Взгляд остекленел. Не вводя ее дальше в глубокий транс, я подхватила ее под руку и, нашептывая слова сказки, повела прочь от чужих любопытных глаз. Учитывая, сколько тут ходило репортеров, журналистов, наверняка скандал получит продолжение.

Я завела Марину в пустое помещение. Оно оказалось доверху набито стульями, столами, разобранными шатрами. Видимо, какой-то склад.

Мне не нравилось то, что я собиралась сделать. Но сейчас действительно было не место скандалу.

Совесть немного успокаивал данный близнецам срок в две недели. Я надеялась, они сдержат слово. В том, что слово давали в тот момент все трое – я не сомневалась.

Очертания взгроможденной друг на друга мебели отступили. Сознание Марины в сравнении с разумом Платона было как ухоженный летний парк по отношению к бурелому в зимней суровой тайге в самый лютый мороз.

Сцена с ленточкой лежала на поверхности.

На мгновение задумалась, как буду менять ее, чтобы мысли Марины не сильно расходились с произошедшим.

В итоге вытянула воспоминание о том, как она повязывала ленту. Пусть с самого начала будет самый обычный бантик. Уберем секретные узлы. Добавим смутное видение о том, как Лекс сам же при ней эту ленту случайно сдернул и отдал подержать брату.

«– Развязалась. – Алексей улыбается. – Сейчас заново повяжу, чтобы ты меня не перепутала. Альберт, помоги, пожалуйста.

– Угу, давай… Ой, подожди, сейчас к Диту сбегаю, обещал помочь ему принести голубей…

Пусть она даже была в этот момент рядом. А потом Альберт ради смеха повязал эту ленту на себя. Неудачная шутка. А Марина просто погорячилась…»

Я вынырнула из чужой памяти. Марина все еще стояла передо мной, введенная в транс.

– Ты только не сразу их прощай ладно? – Я щелкнула пальцами, приводя ее в чувство. – Так себе у них шутки, на самом деле.

– А? О… – девушка удивленно заозиралась, пытаясь понять, где очутилась. Но новая картинка произошедшего очень быстро сложилась у нее в единый пазл. – Да уж, шутка плохая, учитывая, что они близнецы. Скажу Лексу, чтобы поговорил со своим братом. Он у меня самый лучший, но вот братья у него, конечно, атас!

Маринка упорхнула обратно к любимому (я проводила ее скептическим взглядом), а я подумала о том, что чертовски успела устать, хотя ничего даже не делала. Выматывающий день получился, какой-то бесконечный на события и эмоциональные потрясения.

Я пошла искать Златона, чтобы извиниться перед ним. Наверное, действительно слишком импульсивно отреагировала. Разве виноват Злат в том, что он как магнит для женщин? Да, он умеет себя подать. Да, он им нравится настолько, что они готовы передраться друг с другом за право обладания.

Но это не повод ссориться. Ведь он сам ничего не сделал такого, что могло бы его скомпрометировать в моих глазах.

В итоге Злат нашелся за шатром, в компании Дитриха и одного из близнецов. Они втроем склонились над чем-то и встревоженно переговаривались.

Невдалеке, на одной из цветочных арок для фотографирования гостей, восседала Моня и меланхолично покусывала себя за крыло.

– Что произошло? – поинтересовалась я, предчувствуя какую-то новую подставу.

Кажется, ситуация Монику искренне забавляла. Она ответила со смешком:

– Помнишь, они голубей хотели выпускать?

– Ну да.

– Так вот, голубиный запуск отменяется, потому что… подохли голуби, – с трагизмом изрекла Моня. – Совсем. С концами.

– Ты что, убила голубей?! За что?!

Я поперхнулась. Моника, конечно, со странностями, но в садистских наклонностях замечена не была. Только убийства на свадьбе не хватало для полноты картины.

– Да почему я-то сразу? – обиделась птичка. – Ладно, на самом деле подох только один голубь, который самец. Он за палец цапнул какую-то кикимору, которая хотела его потискать через клетку. А у той кровь ядовитая. Для человека-то доза не смертельная, а с голубя чего возьмешь? Вот и откинулся болезный. Но ты ж сама понимаешь, одного голубя вместо двух как-то неэстетично кидать. Вот жду, когда они придут к консенсусу и поймут, что затея обречена на провал.

Судя по озадаченному виду, к «консенсусу» мужская половина придет не скоро. На их лицах читалось тяжелое раздумье. Они обступили – теперь я это разглядела – тельце павшего безвременно голубя. И ждали, видимо, когда он воскреснет.

Птица продолжала лежать в клетке, раскинув крылья.

– А кто вообще придумал запускать голубей? – спросила я, вклиниваясь в их кружок по интересам. – Может, ну их? У гостей и других развлечений хватает.

– Нельзя без голубей. Тая мне про них все уши прожужжала, – грустно вздохнул Дитрих, пока Злат тыкал мертвого голубя палочкой. – Она видела это в каком-то фильме в детстве и с тех пор мечтала о таком на своей свадьбе.

– То есть вариант с «ой, голуби внезапно улетели» отпадает?

– Угу, – кивнул уже не жених, а полноправный муж, несчастный донельзя.

М-да, ситуация была не самой приятной. Каприз невесты, особенно такой, о котором она грезила несколько лет, должен быть исполнен. Одного голубя на двоих действительно запускать глупо.

Хм…

Я оглянулась на Моню. Ну а что. Миниатюрная. Красивая. Дрессированная. Прекрасно сойдет за голубиного самца. Кто их там различает? Под хвост к ней никто лезть не будет.

Оставалась сущая мелочь: цвет. Всё-таки принято запускать двух белых голубок, а не одного белого, а одного – какой придется.

Но тут я вспомнила про аквагрим для детей. У аниматоров стояли такие ведра, что можно окунуть Моню целиком.

Ну а что. Лучше всё равно ничего не придумаешь.

– Отстань от птицы, – приказала я Златону, который ругался с павшим голубиным самцом и тряс клетку, надеясь, что тот таки очнется. – Сейчас мы всё решим.

Я вернулась к арке.

– Монь, ты хочешь спасти эту свадьбу? Хочешь, чтобы тобой все восхищались?

– Ну допустим. А что? – заинтересовалась падкая на похвалу птица.

Я коротко обрисовала ей ситуацию.

– Эй. Я не буду краситься, – обиделась Моня. – Я за естественный цвет оперения!

– Ты же сама понимаешь, иначе нельзя.

– Ну, раз иначе нельзя, то ищите другого орла, который согласится изобразить голубя.

– Моника, – я грозно надвинулась на неё. – Это ради Таисии и Дитриха.

– Да плевать я хотела на Таисию и