Я про охранную систему «Цербера» не знала ничего, кроме того, что она есть. А потому влезать в разговор с бесценным мнением не собиралась, отсев подальше.

Тая с нами не полетела – осталась, чтобы проводить гостей и побыть немного со своей матерью. Насколько я знала, у них отношения напряженные, поэтому, наверное, им требовалось время наедине друг с другом.

Даже Моня выглядела понуро и взъерошенно. Возможно, опять наклевалась лишнего, а возможно, ощущала общую напряженность, царившую в воздухе.

Я настраивалась на очередной сеанс с Платоном. Думала, как работать вместе с бесовкой. Смогу ли я контактировать с ней? Поймет ли она, за что конкретно цепляться? Бесы слишком сложные существа, неприятные, тяжелые в общении.

Вон, Ковтун – прекрасный тому пример.

В любом случае, нужно попробовать. Связь отца и Виктора была образцовой. Вместе они раскапывали самые грязные тайны. Огромная часть власти строилась исключительно на запугивании жертв, чьи секреты вынюхал Виктор.

У нас тоже должно получиться. Нет ничего невозможного.

– Ищите ещё, – то и дело повторял Дитрих, разговаривая с кем-то по телефону. – Должны остаться хоть какие-то следы. Повторяю: должны! Ищите!

Такое чувство, что взломщики невидимками прошлись по «Церберу» и запнулись только при попытке вломиться в палату к Платону.

Опять же, зачем им орк, находящийся в коме?

– Справишься сама? – спросил Злат, когда самолет приземлился на крышу «Цербера» и мы вошли в лифт. – Или тебе нужна моя помощь?

– Справлюсь.

– Может, лучше остаться? Вдруг ты не сможешь выбраться из воспоминаний?

Я и сама всегда переживала за это больше всего. Самый мой огромный страх: запутаться в паутине чужой памяти. Навечно. Но я понимала, что наблюдать за мной – сомнительное удовольствие. Златону лучше находиться рядом с Дитрихом, а не ждать меня.

– Я побуду с Дианой, – вклинился Альберт. – Не переживай, Злат. Иди.

Я благодарно кивнула близнецу, и тот мне ответно улыбнулся одними уголками губ.

Мы вышли на нужном этаже, а орки с Александром поехали ниже, в службу технических средств охраны, чтобы лично убедиться, что на камерах не осталось никакой информации.

– «Цербер» когда-нибудь взламывали? – спросила я Альберта.

Тот отрицательно покачал головой.

– Попытки, конечно, были, но чтобы так глобально… вломиться в хранилище… – он закусил губу. – Не припоминаю. Самое странное, что ничего не взяли. Там столько уникальных вещей, что любой воришка обогатился бы. А они посмотрели и ушли? Идиотизм.

– Может быть, наоборот, что-то подложили лишнее? – скорее в шутку предположила я.

Близнец задумчиво поморщился.

– Хм, не исключено. Надо проверить эту теорию.

– А что насчет Платона?

– Попытались взломать ключ, но сработала система безопасности. Доступ не был получен. Это тоже странно, не находишь? Я имею в виду, зачем идти в палату к особо охраняемому коматознику?

Мне нравилось, что с Альбертом можно общаться вот так, коротко, по сути, без лишних эмоций. Мы хорошо понимали друг друга. Теперь, немного разобравшись в близнецах, я понимала, что всегда интуитивно тянулась именно к спокойному Альберту.

Кажется, Тая упоминала, что ей легче всего с Алексеем. Мне же он казался излишне эмоциональным.

– Угу, странно, – подтвердила я. – Что они хотели? Вынести тело?

– Не удивлюсь.

Перед палатой нас уже ожидала бесовка-уборщица. Она была немолодая, с неправильными чертами лица. Несимпатичная, низкорослая, с заметным «горбом» за спиной – крыльями, спрятанными под униформу. Женщина посмотрела на нас исподлобья и кивнула.

– Здравствуйте, – улыбнулась я ей. – Спасибо, что согласились нам помочь.

– Ещё неизвестно, помогу ли, – грубовато ответила бесовка. – Языком молоть все горазды, только вот я никогда своей силой особо не пользовалась. Я всегда по совести жила, знаете ли, от сущности своей пыталась избавиться. – Она гордо вздернула подбородок.

– От самого себя не сбежишь, – тихо заметил Альберт.

– Что вы от меня конкретно хотите-то? – спросила не слишком вежливо.

Мы прошли в гостевую часть палаты. Расселись в креслах вокруг небольшого журнального столика. Я подробно описала, что желаю получить. Старалась говорить понятно, но не влезая в лишние подробности.

– Мы должны работать в связке, – повторила, наверное, в десятый раз. – Обязательно вместе. Я вас направлю, если понадобится. Но для этого вы должны сообщить обо всем, что почувствуете. Любые секреты, скрытые мысли, воспоминания.

– Даже неприятные?

– Особенно – неприятные.

Уборщица скривилась.

– Не стоит влезать к мертвецам в душу, – сказала она, но тотчас поправилась. – Простите, я не про вашего друга. Это поговорка такая.

– Всё нормально, – я кивнула. – Если вы готовы, то давайте начинать. Что вам требуется для работы?

– Для начала – сосредоточиться, – она вздохнула, попыталась расправить плечи, но крылья будто давили на них со всей силой. – Мне нужно… принюхаться, если можно так выразиться.

Мы вошли в основную часть палаты, подошли к больничной койке. Я мысленно поздоровалась с неподвижным Платоном, Альберт тоже едва заметно кивнул ему, словно орк мог это увидеть.

Женщина застыла на месте. Прикрыла глаза. Прошло несколько долгих томительных минут. Мы ждали. Затем бесовка удивленно посмотрела на Альберта. Даже не удивленно, наверное, а возмущенно.

– Вот от вас виной несет. Вы как будто обманываете кого-то очень близкого. Ну и зачем так поступать с дорогим человеком? – не удержалась она от недоуменного вопроса, но тотчас поправилась: – Простите, это вырывается само по себе. Если начать это контролировать, то и почувствовать ничего не смогу.

– Ничего страшного. Не ограничивайте себя. Думаю, мы с Альбертом как-нибудь переживем, если узнаем несколько грязных секретов друг о друге.

Да и какие ещё у нас могут быть тайны? Круче любовного квадрата близнецов и Маринки всё равно уже ничего не обнаружится. Я со своими «постыдными» тайнами нервно хихикаю в сторонке.

Тем более бесовка не сказала ничего такого конкретного. В туманных намеках ещё разобраться надо.

Но, разумеется, Альберт прекрасно понял, о ком идет речь.

– Мы ей обязательно расскажем, – недовольно проворчал он, уловив мой неоднозначный взгляд. – Этот вопрос уже решается.

– Может быть, нам выйти? – предложила я. – Чтобы вы могли сконцентрироваться на Платоне.

– Не стоит. Я попытаюсь… сейчас… время нужно. Давно не пробовала.

Следующие полчаса бесовка пробовала подступиться к Платону и так, и этак. Было видно, что она старается изо всех сил, но унюхать чего-то значительного так и не смогла. Пару раз ещё она упоминала чувство вины, но исключительно Альберта. Видимо, близнецы так сильно намучились насчет Маринки, что от них этим разило за километр.

Про меня уборщица сказала:

– Чем-то пахнет, а чем – не скажу. Не могу определить.

Платона она вообще «не чувствовала». Говорила, что его нюхать – как пустой шкаф осматривать. Ровным счетом ничего нет.

Мне бы заполучить хоть какую-то деталь, любую мелочь, чтобы придумать