Что ж, теперь, когда Ярцев один справится с конвоированием снайпера, пора бы мне привести скачущие мысли в порядок.

Я заткнул пистолет за пояс, перехватил поудобнее кофр с винтовкой и погрузился в размышления.

Итак, какие факты у меня есть на данный момент? Во-первых, вместо струи пламени я выстрелил чем-то призрачным и настолько незаметным, что даже Ярцев ничего не заподозрил. Во-вторых, после того, как эта магическая субстанция попала в мага, он сдался. А потом обвинил меня в использовании магии пустоты. Какие гипотезы и предположения можно выдвинуть, если сложить все эти факты вместе?

Начнем с того, что аспект огня у меня не сработал. А это значит, что он или совсем не прокачан, или же чем-то заблокирован. При этом вместо него было задействовано нечто другое. То, что лишило снайпера возможности к сопротивлению. И именно это нечто, с большой долей вероятности, стрелок и назвал магией пустоты. А отсюда напрашивается вывод, что всему виной, похоже, тот странный шаман диких погонщиков. Что он там говорил про дарованную мне силу?

Я прикрыл глаза и попытался вспомнить дословно. Вроде бы он сказал, что если я не научусь ей пользоваться, то она будет моим проклятием.

То есть, если все так, как я думаю, то получается, что шаман наградил меня магией пустоты. Вот черт! Ничего себе подстава! Сунуться с таким подарком за стену, это то же самое, что войти в полицейский участок с заряженным автоматом наизготовку. Любой высокоуровневый маг с легкостью определит во мне аспект пустоты, даже если я не буду им пользоваться. Да и как использовать эту магию? В секретном отделе императорской академии этому не учили. А шаман, как назло, никакой инструкции не оставил.

Как он там напутствовал меня на прощание? «Я показал тебе путь и дал силу, чтобы идти по нему. Остальное — в твоих руках.» Ничего себе шуточки. Обхохочешься.

Ладно, хватит паниковать. Пока о моем «даре» никто, кроме шамана и снайпера не знает. А значит, не все еще потеряно. Надо будет подумать на досуге, как с этим справиться. А сейчас у меня куча других дел, не терпящих отлагательств.

Я вышел из глубокой задумчивости и огляделся по сторонам. Мы уже подходили к нашему фургону. Рядом с ним стоял Коршунов. Увидев нас, он быстро пошел в нашу сторону.

— Это еще кто? — с подозрением глядя на пленного стрелка, спросил он.

— Снайпер. Пытался с той пятиэтажки Александра Николаевича снять. — И Ярцев указал на крышу дома, где мы только что побывали.

Коршунов присвистнул от удивления.

— А что ж меня с собой не позвали? Я таких на раз два щелкаю. — И он передернул затвор автомата.

Я не стал при снайпере говорить, что он нужен нам живым. Хотя тот, похоже, это и без моих слов понимал.

Хмуро улыбнувшись Коршунову, Ярцев тоже ничего не ответил и повел пленного к фургону.

— Как там второй задержанный? Оклемался? — спросил я Коршунова.

— Ага. Как очнулся, сразу начал что-то громко мычать. Пришлось его немного успокоить, — ответил Степан Иванович. И, увидев озабоченное выражение моего лица, добавил: — Не сильно. Но доходчиво. Все с ним в порядке, говорить сможет.

— Хорошо. Главное, что он под вашим чутким присмотром, — улыбнулся я Коршунову.

Когда я обошел наш фургон, в который Виктор Петрович заталкивал пленного снайпера, то увидел интересную картину. Вокруг сгоревшей машины стояла огромная толпа. Казалось, что весь поселок собрался здесь. К чему-то такому, я, конечно, был готов, но, признаюсь сразу, количество собравшихся меня приятно удивило.

В середине всего этого столпотворения возвышался Кузьмич и громогласно руководил погрузкой сгоревшей машины на видавший виды эвакуатор. А в стороне двое дежурных бойцов Коршунова грузили в кузов пикапа, упакованное в черный мешок, тело водителя.

Быстро же они тут скооперировались. Стоило только угрозе от Волковских исчезнуть, и весь поселок сразу же объединился вокруг Кузьмича, который уже зарекомендовал себя парочкой хороших новостей.

Сейчас мы внесем в это дружное объединение еще одного лидера, подумал я, медленно продвигаясь к толпе. Вместе с тем, узнав, что я вернулся, из Мармеладки тоже высыпал народ. Среди них я заметил Ольгу. Она скользнула по мне раздосадованным взглядом и надув губки, отвернулась.

Ну и пусть дуется, подумалось мне, сейчас вообще не до нее.

Я подошел к Кузьмичу. Толпа передо мной почтительно расступилась. Оказывается, низкорослый староста стоял на перевернутом железном ведре, что позволяло ему хоть немного возвышаться над толпой. Я усмехнулся его находчивости и встал рядом. На ведро, конечно, я залезать не стал, но учитывая, что рост у меня был повыше среднего, этого и не требовалось. Тем временем люди из бара тоже подошли к основной толпе. Передо мной уважительно освободили небольшое пространство. Все молча смотрели на меня в ожидании того, что я скажу. А то, что я явился сюда именно для этого, было понятно с первого взгляда.

— Жители Трофимово! — громко крикнул я. — С сегодняшнего дня я пытаюсь наладить у вас мирную и спокойную жизнь. Но, как вы видите, не всем это нравится. За последний час меня трижды пытались убить. Но мы не позволим им запугать нас! Мы не позволим отнять у нас право на счастливую жизнь! Это наш поселок. Здесь живут те, кто нам дорог. Здесь живут наши дети. И наша задача их защитить! Но в одиночку, без вас мне не справиться. — Я окинул всех собравшихся горящим взглядом. — Вы поможете мне очистить это место от тех, кто желает нам и нашим детям зла⁈ Я хочу, чтобы те, кто сейчас трусливо затаились, как мыши, по темным углам, услышали ваш голос! Вы со мной, жители Трофимово⁈

В ответ раздался, постепенно нарастающий и охватывающий все больше и больше собравшихся, крик десятков голосов. Слившись в единый гул, они начали скандировать «Да! Да! Да!»

Я стоял посреди всего этого буйства ликующих возгласов и понимал, что отныне этих людей будет не так-то просто запугать. А еще теперь мне будет гораздо легче направлять жителей Трофимово по пути тех реформ, которые я планировал осуществить. Это и было моей конечной целью на данном этапе.

Я еще какое-то время постоял с собравшимися. Многие жали мне руку, благодарили, да и просто счастливо улыбались. Я отвечал им тем же. Сейчас я был с ними. Был таким же, как и они. Подвергал себя точно таким же угрозам и опасностям, не отсиживаясь