больше не сыпятся, оленята кругом не мечутся, под пеплом виднеются их мертвые тела. Ущерб, конечно, есть, причем наверняка по всей арене. Распорядителям придется как следует постараться, чтобы это не попало на камеры.

Все вокруг выглядит застывшим – вроде бы я должен дрожать от холода, но воздух теплый и ароматный. Я стряхиваю пепел с рюкзака, достаю воду и как следует утоляю жажду, осушив емкость наполовину. Оставшиеся припасы – две картошки, две булочки, яйцо, яблоко и немного виноградного сока. В животе пусто; я кладу яйцо между булками на манер сэндвича и мигом глотаю, почти не жуя, потом смакую последнее яблоко и возвращаюсь по своим следам на место гибели Ампера. Скелет убрали, мой гамак на месте. Стряхиваю с него пепел, аккуратно складываю и убираю в рюкзак.

Что теперь? Подумываю о том, чтобы поискать выживших, и понимаю, что рискую нарваться на профи. Перерыв всю полянку ногами, своего копья не нахожу. Может, распорядители забрали вместе с телом? Достаю нож и отправляюсь туда, где обронил топор Ампера. Найти удается не сразу – чуть погодя вспоминаю, как земля содрогнулась и меня сбило с ног. Выуживаю топор из пепла и затыкаю за пояс. Мне хочется иметь при себе памятные вещи своих погибших союзников.

Касаюсь подсолнуха, висящего на шее: лаковое покрытие растворилось в воде, и теперь он хоть и твердый, но лепится. Краска не облезла, так что талисман выглядит как новенький. Жаль, у меня нет детонатора, без него толку от взрывчатки ноль. Да и что мне взрывать? Пусть нам удалось повредить мозг, но либо он работает вполсилы, либо распорядители в состоянии управлять ареной из Капитолия. Может, и то и другое. В любом случае туда мне никак не попасть. На данном этапе генератор тоже необходим для продолжения Игр, однако единственный способ до него добраться – удрать с арены.

Крошечный лучик света пронзает сумрак, сковавший мой разум. Вдруг удастся удрать с арены и вывести из строя генератор? У меня нож и топор, не так уж мало. Конечно, шансы чрезвычайно малы, но… Но ведь и я не фаворит Игр. Может, это дело как раз для меня!

И тут я начинаю сомневаться: «Ты не справишься! Ты просто неудачник, посмевший посягнуть на огромную мощь Капитолия! Неужели ты ничему не научился?»

Может, я и правда ничему не научился, шансов на успех нет и лучше удвоить усилия по безоговорочному подчинению. С другой стороны, что мне терять? К тому же я обязан попробовать ради Ампера.

Что сделал бы Бити? Для начала – привел бы меня к генератору. Он говорил, что тот находится в верхней части арены, значит, я где-то рядом. Первым делом нужно дойти до самой северной точки и как-нибудь пробиться через стену. Я не знаю, из чего она сделана – из цемента или металла, может, там вообще силовое поле; похоже, будем разбираться на месте.

Взглянув на солнце, я определяю свое положение и направляюсь на север. Тело затекло и болит, лямки рюкзака растирают до крови царапины от когтей переродков. Если бы Дистрикт-12 нарядили в желтые костюмы, видок у меня был бы тот еще, но черный вполне скрывает потеки крови. Хотя я все еще голоден и мечтаю попить, налегать на скудные припасы нельзя. Пожалуй, если удастся отыскать генератор, отпраздную это ломтиком картофеля.

В лесу есть живые участки – поют птички и жужжат насекомые, – а есть места, где стоит полная тишина. Никаких признаков других трибутов не видно, скорее всего, я – единственный, кто забрался так далеко на север. Значит, холмики-клумбы с переродками заполнены целиком, и все же с ними можно справиться. Остается одно: шаг за шагом идти вперед.

Через пару миль я слышу шелест в ветвях деревьев – начинается легкий дождик. Открываю рот и ловлю капли языком. Судя по вкусу, вода чистая, не отравленная. Где же ее взяли распорядители, если резервуар разворотило взрывом? Может, есть запасной? Водопровод, который тянется от самого Капитолия? Я прикрепил взрывчатку на уровне груди, емкость ниже могла уцелеть, ею-то они и воспользовались. В любом случае вода свежая, и лучше не терять ее почем зря.

Быстро откручиваю крышки с обеих фляжек, ставлю их в центре полянки. Знаю, не самая удачная идея – ловить случайные капли, но сейчас на большее я не способен. Раздеваюсь до белья и смываю кровь. Заметив, что грязь под ногтями растворяется, словно кристаллы сахара, перевожу взгляд на деревья. И точно: легкий дождик смывает вулканический пепел с ветвей, и тот впитывается в землю. Спустя полчаса дождь кончается, и лес становится таким же свежим и нетронутым, как и тем утром, когда я в него вошел.

Большое облегчение, что пепел смыло, но я собрал всего пару ложек воды. Надо же упустить такую возможность! Тут пригодился бы кусок тента Вайета – сетчатый гамак для сбора воды мало подходит.

Добравшись до конца леса, я вижу не кирпичную стену или ограду под током, а высокую зеленую изгородь, которая вытянута в форме буквы «V» и тянется, насколько хватает глаз, в обе стороны. При ближайшем рассмотрении кусты оказываются разновидностью остролиста, увешанного красными ягодами и колючими зелеными листьями. Совсем как тот, которым жители Двенадцатого украшают дома на Новый год, хотя у этих ягод есть черные точки на кожице. Даже обычный остролист ядовит, так что эти плоды я тем более не беру. Иду вдоль кустов, размышляя, как бы к ним подступиться. Ветви вряд ли выдержат мой вес, прорыть лаз у корней тоже не вариант. Вдруг я замечаю небольшой просвет, поворачиваюсь боком и умудряюсь пролезть сквозь листву, не поцарапавшись. Узкая тропинка ведет вглубь футов на десять, затем сворачивает – похоже, посадки довольно обширные. Осторожно пробираюсь сквозь них по извилистой тропке, чувствуя, что иду на север, хотя по необходимости иногда и отклоняюсь то вправо, то влево. «Не может же она тянуться вечно, – думаю я, – Рано или поздно я достигну конца арены».

Какое там! Тропинка вьется туда-сюда, иногда оканчивается тупиком или развилкой, требуя от меня выбора. Слишком поздно понимаю, что следовало делать зарубки или складывать мульчу кучками, отмечая свой путь. Я безнадежно заплутал. Пытаюсь сориентироваться по солнцу, однако готов поклясться, что распорядители то и дело перемещают его по небу, чтобы меня запутать. Потерявшись в густом лабиринте из остролиста, я начинаю паниковать, метаться по тропинкам наугад, поддаваясь накатывающему приступу клаустрофобии. Плевать на северную стену – я просто хочу отсюда выбраться! По лицу струится пот, я умираю от жажды, но