с Марком, которая была такой долгожданной, превратилась в какой-то кошмарный сон. Я пыталась понять его, пыталась объяснить ему, что происходит и почему. Но разве он меня слушал? Мне очень хотелось повернуть время вспять, снова встретиться в том самом кафе, взять его за руку и объяснить, что ничего не изменилось, что мне плевать на то, что он не может ходить, что мне плевать на то, что он больше не командир воздушного судна, потому что он нужен был мне. Любым.

– Доченька, я хочу с тобой поговорить, – сказал отец, когда машина тронулась с места, – уже поздно, и ты, наверное, устала. Но мы можем остановиться у кафе и обсудить кое-что?

– Пап, ты такой загадочный. А дома поговорить нельзя?

– Можно, но боюсь, что пока я буду ехать домой, я передумаю. А мне нельзя передумать.

– Теперь ты меня пугаешь. Что ты задумал? Отослать меня в Австрию опять? Спрятать меня от глаз Марка? Снова положить в психиатрическую больницу? Тогда лучше сразу в тюрьму. Там хотя бы прогулки разрешены.

Отец резко нажал на тормоз так, что я едва ли не вылетела со своего места. Хорошо, что была пристёгнута.

– Ты что? – возмутилась я. – Нельзя же вот так резко…

– Нельзя. Нельзя вот так резко тормозить. Нельзя было приезжать сегодня к Тому. Нельзя было закрывать тебя в больнице. Нельзя было скрывать правду от Марка. Нельзя было запрещать тебе с ним видеться. Пойдём, выпьем кофе.

Я кивнула, последовав за ним, опять выходя под этот ливень. Кажется, что сегодня вся вода вылилась на меня. Интересно, по кому так плачет небо?

– Кейт, прости меня, пожалуйста, – сказал отец, когда мы сели за столик.

– Пап, я давно тебя простила, – я посмотрела на него, – не поняла, но простила. Возможно, ты был прав, и мне нужно забыть то, что было. Начать новую жизнь. В конце концов, у меня ещё всё впереди.

– Нет, Кейт. Тебе не нужно начинать новую жизнь. Ты должна вернуть старую жизнь. Я был полным идиотом. Я был ослеплён своим страхом потерять тебя, я настолько глубоко погряз в собственных переживаниях, что перестал замечать твои. Я наговорил тебе столько всего, что буду корить себя за это вечность. Но лучше исправить ошибки поздно, чем не исправить их никогда.

– Пап, я…– от неожиданности услышанного я даже охрипла, – мне даже ответить нечего, – потупила я взгляд.

– И правильно. Я заслужил твоего молчания и твоей обиды. Но я буду надеяться, что однажды ты всё же простишь меня.

– Я же сказала, что простила тебя. Всё в прошлом. А Марк… – впервые мне было настолько тяжело произносить его имя. Встреча с ним перечеркнула все желания и стремления. Лучше бы не было этой встречи. Лучше бы я жила с мыслью, что он погиб.

– Марк – это человек, мужеству которого можно позавидовать, – продолжил говорить отец, не обращая внимания на мой погрустневший вид. – Несмотря на то, что произошло, несмотря на то, что он потерял тебя, стал ограниченным в своих возможностях, он не потерял самое главное – себя. И мне жаль, что я понял это только сейчас. Но я хочу, чтобы ты поехала к нему, чтобы ты снова улыбалась так, как улыбалась, когда жила с ним.

– Это невозможно.

– Улыбаться?

– Нет, поехать к Марку. Хотя поводов улыбаться у меня становится всё меньше.

– Почему?

– Потому что я обманула тебя. Я уже была у Марка, я встречалась с ним сегодня. Вот только встреча прошла не так, как я думала. Он был груб, он обвинял меня в том, что я не пришла к нему в больницу. Он говорил о том, что если бы я хотела, то нашла бы возможности. Да и вообще он наговорил столько всего, что я не уверена, что это была хорошая идея – встретиться с ним.

Отец вздохнул, разочарованно хлопнув кулаком по столу.

– Конечно, он будет зол. Он был один столько времени, он ждал, что ты придёшь и поможешь ему справиться со своим горем, своей трагедией. Поставь себя на его место – он жил в неведении все эти дни, для него ты – женщина, которая не захотела видеть его после того, что случилось. Ему не нужны причины, по которым ты не хотела с ним видеться. Ему нужны причины, по которым ты хочешь видеться с ним сейчас. Или захочешь в будущем.

– Ты говоришь практически его словами, – усмехнулась я, – что с тобой?

– У вас с Марком есть очень хороший друг. Друг, который умеет правильно преподнести нужную информацию.

– Ты о Томе?

– А о ком ещё? Конечно, о нём. Пока ты была наверху, Том попытался донести до меня то, о чём я и сам должен был догадаться. Но иногда даже умному человеку нужна помощь, чтобы осознать свои ошибки. Ты сказала Марку правду?

– Конечно, нет, – я покачала головой, – он не дал мне и слова сказать.

– Ты хочешь встретиться с ним ещё раз?

Этот вопрос я задавала себе уже несколько раз за последний час. Хочу ли я встретиться с ним? Хочу. Потому что осталось слишком много открытых вопросов. И я должна сказать ему правду. Правду, которую скоро я всё равно не смогу скрывать. Но для того, чтобы поговорить, нужно заставить его слушать. А заставить слушать Марка тогда, когда он не хочет – задача не из лёгких. Если только перекрыть ему пути к отступлению.

– Пока ты размышляешь над тем, чего ты хочешь, я скажу ещё кое-что. И поедем домой, пока твоя мама не сошла с ума от переживаний. Пока ты жила в Австрии после того, что случилось с твоей сестрой, я очень много думал о том, правильно ли я поступил. Я до сих пор так и не знаю, как оценить свой поступок. Но всё время, пока ты находилась там, вдали от нашего дома, от своего дома, я представлял, что вы с сестрой находитесь рядом с нами. Я завёл счёт, на который перечислял небольшие суммы – возможно, я таким образом откупался от своего поступка. Возможно, пытался вообразить, что даю вам обеим деньги на ваши желания и развлечения. Хотя вы об этом никогда не просили. Когда ты вернулась домой, я по старой привычке так и продолжил класть деньги на этот счёт. Там скопилась сумма, которую я хотел просто отдать тебе позже, чтобы ты потратила её на то, что захочешь. Но сегодня я осознал, на что я потрачу эти деньги. На то, чтобы ты снова обрела своё счастье. У