– А если не подскажет? Что, если ты ничего не придумаешь?

Кива пожала плечами и заставила себя произнести как можно беззаботнее:

– Тогда, видимо, мы все умрем.

Они плечом к плечу подходили к приемному блоку, и краем глаза Кива заметила, как Наари выгнула бровь.

– Надо запомнить: за поддержкой к тебе обращаться не стоит, – пробормотала Наари себе под нос.

Кива спрятала улыбку, но затем успокоила надзирательницу:

– Почти от любой болезни существует лекарство. Вылечит ли оно полностью – другой вопрос. Однако я видела симптомы этой болезни и точно знаю, что какое-нибудь лекарство да найдется. Мне просто пока не хватает сведений.

А ее отцу не хватило времени. В этом Кива была уверена. Кива не знала лекаря лучше Фарана Меридана. Он бы наверняка в конце концов придумал, как вылечить эту болезнь. А может, он и придумал, поэтому после его смерти болезнь так быстро сошла на нет. Но Фаран не оставил ни своих исследований, ни инструкций. Придется Киве самой выкручиваться.

– А что насчет твоей следующей Ордалии? – спросила Наари, когда они подошли к воротам. – Уже думала о ней?

Было сложно о ней не думать. Кива едва пережила Ордалию огнем, да и то с помощью магии. Она не представляла, что ждем ее на водном испытании и как она его пройдет.

– У меня на это еще двенадцать дней есть, – ответила Кива. – Сейчас главное сделать все, чтобы мы к тому моменту еще были живы.

Наари искоса посмотрела на Киву, а потом махнула надзирателям на смотровых башнях.

– Тогда пойдем за образцами, – сказала она. – После тебя, лекарь.

И во второй раз за неделю Кива вышла за пределы тюрьмы, надеясь, что найдет искомое.

К бескрайнему огорчению Кивы, остаток недели она ходила кругами.

На следующий день после ферм и бойни она, как и сказала надзирательнице, опробовала образцы на крысах, однако симптомы так и не проявились.

Тогда Кива попросила Типпа наловить еще крыс и целый день вместе с Наари искала новые образцы. В этот раз они направились на север, к Чернодревному лесу, до которого идти было даже дальше, чем до каменоломни. Кива собрала образцы не только с лесного склада, но и из леса, и даже из тележек, на которых древесину перевозили из Залиндова в Васкин и другие города. Щепки, древесные грибы, цветочная пыльца, пушистый мох, вода из стоячих луж и грязи – Кива собирала все, где могла образоваться идеальная среда для вирусов и бактерий. Но и на следующий день у крыс не проявилось ни одного симптома болезни.

Осмотрев все места за стенами Залиндова, Кива переключилась на внутреннюю территорию.

В пятницу, почти неделю спустя после огненного испытания, Кива пошла ко складу люминия – огромному прямоугольному зданию на юге тюрьмы. Так как за ворота выходить больше не требовалось, она обошлась бы и без помощи Наари, однако надзирательница все равно проводила ее до складских помещений и прилегающей перерабатывающей фабрики. Киве оставалось только гадать, правда ли Наари интересует исследование или же ей просто хочется побольше времени провести с Кивой. Раз или два лекарь задумывалась о мотивах надзирательницы и даже подозревала, будто Наари как-то связана с мятежниками – вдруг они прислали ее приглядывать за Кивой, чтобы та не погубила Тильду? А может, Рук приказал Наари защищать Киву – или же шпионить за ней? Но ни одна из этих версий не казалась правдоподобной, да и доказательств было слишком мало, так что Кива решила не волноваться о том, стоит ли, образно говоря, ожидать от Наари ножа в спину. А может, и не только образно.

Впрочем, один вопрос Киву по-прежнему беспокоил, и касался он отношений Наари и Джарена. Хотя надзирательница клятвенно уверяла, что никогда не перешагнет черту, Киву все еще одолевали сомнения. Особенно когда выяснилось, что Наари в свободное от лазарета время дежурит в тоннелях, а соответственно, видит Джарена гораздо больше, чем казалось. Как бы Кива ни старалась, а все равно их непринужденная манера общения казалась ей подозрительной. К тому же, хоть она и не склонна была оценивать людей по их телам, Кива видела Джарена без рубахи. Чувствовала, как обвивают ее его руки, как его губы касаются ее лба, как его пальцы переплетаются с ее пальцами. Черт возьми, да она даже спала в его объятиях – сильных, теплых – и чувствовала себя как никогда защищенной в коконе его рук!

От воспоминаний щеки Кивы зарделись, и она отругала себя. Это же просто смехотворно! Если Наари соврала, и на самом деле у них с Джареном что-то было, это их дело. Киву оно не касалось. И ей не следовало в это лезть.

Зато следовало перестать обманывать себя. Слишком хорошо она этому научилась за последнее время.

На следующий день после опытов на крысах выяснилось, что образцы из склада люминия тоже не содержат ничего подозрительного. Кива зашла в тупик. Круг возможных источников болезни продолжал сужаться.

– Не принимай ты это близко к сердцу, золотце, – сказал ей Мот вечером воскресенья, когда пришел со своими помощниками забирать очередную партию тел. – Разберешься еще. У тебя ж всегда все выходит. Прям как у папани твоего.

Мот никогда не встречал Фарана Меридана, зато был о нем наслышан, скорее всего, от старых заключенных. Кива подозревала, что большая часть этих слухов правде не соответствовала. Однако на глаза у нее все равно навернулись слезы, потому что в одном Мот не ошибся: ее отец не сдался бы, он бы нашел решение даже ценой своей жизни. Что, кстати, он и сделал. Но Мот был прав: Кива в точности походила на отца. И она тоже не сдастся.

– Выбрось пока больных из головы, – предложил Мот. – Скажи-ка лучше, с Ордалией твоей что? Мысли есть, что там будет? План какой-нить уже сообразила?

Об Ордалии Кива думала всю прошлую неделю. После долгих размышлений она пришла к выводу, что вероятнее всего третья Ордалия будет проходить в огромном подземном водоеме, в который, образуя водоносный горизонт, стекались воды из всех тоннелей. Ни один другой водоем Залиндова не смотрелся бы в испытании настоль драматично, сколь и места проведений первых двух Ордалий, и был бы настолько же опасен. Большинство заключенных плавать не умело, и все наверняка верили, что Кива утонет. Однако они не знали, что она выросла в Риверфелле, прямо возле быстрой и глубокой реки Алдон. Не знали, что Кива вместе с братьями и сестрой могла часами напролет плавать в воде. Безусловно, Кива давненько не практиковалась, однако она была достаточно уверена в себе и не так сильно волновалась по поводу третьей Ордалии.

Хотя, конечно, Киву все еще одолевал ужас.

В первых двух Ордалиях ей помогали Валлентисы: принц дважды спас ее с помощью стихийной магии. Кива до сих пор не могла разобраться, что она чувствует по поводу своего спасения и по поводу наследников; все-таки именно из-за их семьи она спустила десять лет жизни на Залиндов, именно из-за них она оказалась оторвана от матери и старших брата с сестрой, именно из-за них умерли ее отец и младший брат.