Пришлось ждать тринадцать лет, чтобы начался пятый крестовый поход, и в который раз он завершился провалом, хотя был близок к успеху. Удалось всего лишь удержать остаток территорий, из которых тогда состояло «Иерусалимское королевство», плацдарм для будущих военных операций. Усилия Иннокентия III еще предстояло повторить.

После провала пятого крестового похода Иоанн де Бриенн отправился на Запад, чтобы познакомить государей с положением Святой Земли и Просить у них помощи. Первым делом он позаботился сообщить Гонорию III о роковой роли, сыгранной легатом Пелагием: он добился от папы обещания, что в дальнейшем командование крестовым походом будет принадлежать Иерусалимскому королю, и он же получит завоеванные в его ходе земли. Тогда же Гонорий предложил проект, который, казалось, мог иметь для франкской Сирии самые счастливые последствия: речь шла о том, чтобы выдать дочь Иоанна, Изабеллу, наследницу королевства, за императора Фридриха II, чтобы обеспечить Святой Земле поддержку всех сил Священной Римской Империи.

Ведь от крестового похода вовсе не отказались: две последние экспедиции, так же как и третий поход, не достигли своей цели. Иерусалим по-прежнему нужно было завоевывать. По зову папства весь Запад готовился вновь взяться за прерванный труд. Сам король Франции, тот самый Филипп-Август, чье поведение в 1191 г. отчасти привело к неудаче завоевательной кампании, продолжал демонстрировать свою заинтересованность королевством своего протеже Иоанна де Бриенна (которого он предложил иерусалимским баронам, прибывшим к нему, чтобы просить у него мужа для королевы Марии): он завещал в 1223 г. крупную сумму — утверждали, что она достигала 150 000 серебряных марок — Святой Земле. Но со времен Фридриха Барбароссы и особенно Генриха VI — в общем, как только Гогенштауфены захватили Сицилию — основной опорой крестовых походов была Империя: Генрих VI направил в 1197 г. экспедицию на Восток; Филипп Швабский, хоть и не имел времени принять крест, но едва был признан императором, как позаботился установить налог, поступления от которого предназначались Святой Земле (1 октября 1207 г.). Что же касается самого Фридриха II, то на него рассчитывали во время пятого крестового похода: если он не прибыл лично, то хотя бы послал от себя отряды. Гонорий III подумал, что если он будет иметь личную заинтересованность в защите Святой Земли, то окажет крестовому походу незаменимую помощь. Перспектива стать тестем императора ослепила Иоанна де Бриенна, этого младшего отпрыска мелкой семьи баронов, каким он до сих пор оставался.

«Фридрих торопливо согласился на этот план. В нем он увидел средство одним махом реализовать восточную программу своего отца Генриха VI, состоявшую в подчинении, или, еще лучше, присоединении латинского Востока к Германской империи». Помолвка состоялась, и Гонорий III, сильно обрадованный достигнутым результатом (Филипп-Август, более проницательный политик, был сдержан) поторопился повсюду известить, что император взял крест. Он объявил о новом крестовом походе (1223 г.) и назначил для выступления 1225 г. Восток был охвачен всеобщим ликованием: патриарх Александрии и его епископы захваливали папу, жалуясь ему на жестокое обращение, которое они претерпевали и высказывали надежду, что Фридрих положит этому конец. Патриарх подсказал план кампании, позволявший обойти Мансуру, если высадится у Розетты, и отмечал, что приверженцы Фатимидов готовы оказать поддержку крестоносцам. Царица Грузии Руссудан и ее «коннетабль» Иван — один из лучших военачальников того времени — послали в Рим епископа Ани Давида с извинениями за то, что в 1221 не смогли действовать сообща с Пелагием, и объявили, что знают о подготовке к экспедиции императора; как только он их известит о своем выступлении, вся грузинская знать (которая приняла крест во главе с «коннетаблем») также выступит в поход (1224 г.). Папа ответил, что отъезд императора не за горами и пожаловал грузинским крестоносцам те же привилегии, что и латинским.

В то время как заключались столь выгодные союзы (Грузинское царство, несмотря на монгольские набеги в 1221 г., было довольно могущественным и угрожало мусульманской Армении, начав ее завоевывать), а Восток с нетерпением ждал Фридриха II, сам император неспешно подготавливал свой крестовый поход; правда, он принял крест в 1215 г., но полагал, что торопиться нет причины: разве не заключило Иерусалимское королевство перемирие с Каиром и Дамаском? В 1224 г. Великий Магистр Тевтонского ордена Герман фон Зальца, который являлся преданным агентом Фридриха II в Святой Земле, прибыл познакомить его с истинной ситуацией в Сирии. Тогда император приказал начать постройку пятидесяти юиссье, больших транспортных судов, оборудованных таким образом, чтобы можно было выгружать лошадей, которых они перевозили. Этот флот, построенный в портах Сицилии и Италии, мог вместить, с верховыми животными, две тысячи рыцарей и 10 000 прочих солдат.

Но прежде чем отправиться в путь, Фридрих желал отпраздновать свою свадьбу. Сначала выйдя замуж по доверенности в Тире, юная Изабелла в сопровождении архиепископа Тирского и Бальана Сидонского прибыла в Бриндизи, где торжественно обвенчалась с Фридрихом 9 ноября 1225 г. Фридрих тотчас же обратился к своему тестю, заявив, что тот по праву является всего лишь регентом королевства, а Изабелла его королевой, ибо ее мать, Мария Монферратская, уже скончалась. В завершение своих слов он потребовал, чтобы Иоанн передал королевство ему. Иоанн, которому в свое время обещали, что он сохранит королевскую власть пожизненно, должен был покориться, и в дальнейшем влачил существование в императорской свите, снося оскорбления своего зятя, который хотел посвятить своему новому королевству только минимум времени. В конце концов они поссорились, и Иоанн укрылся в Риме. Королева Изабелла скончалась немного позже, в 1228 г., оставив после себя сына, Конрада IV Гогенштауфена (Конрада II Иерусалимского), от имени которого Фридрих потребовал себе правление над Сирией.

Став государем Сирии — где он заменил бальи Эда де Монбельяра, который осуществлял регентство с 1222 г. в качестве коннетабля и близкого родственника короля Иоанна, своим представителем, более верным и не скомпрометированным связями с Бриеннами, Томасом д'Ачерра (1226 г.) — Фридрих утратил интерес к крестовому походу и, благодаря обстоятельствам, попытался войти в свою столицу без боя и не тратясь на настоящую экспедицию. Тогда как его опоздание помешало воспользоваться союзом с грузинами (спустя год после срока, назначенного для выступления крестоносцев, в 1226 г. грузины были атакованы и разбиты новым султаном Хорезма, Джалал Ад-Дином, прославленным и неудачливым противником Чингиз-хана), он вступил в переговоры с султаном Египта. Ибо Аль-Камиль, несмотря на свои тесные союзнические отношения со своим братом Аль-Ашрафом (правителем Верхней Месопотамии и Великой Армении), вел борьбу с другим своим братом Аль-Муаззамом, который только что принял титул султана Дамаска и натравил на остальных Эйюбидов ужасные хорезмийские банды Джалала Ад-Дина, чьего варварства повсюду опасались. Охваченный страхом перед ними, Аль-Камиль увидел в крестовом походе не погибель, а избавление: оставив христианам Палестину, неоднократно опустошенную, которую он в 1218–1221 гг. чуть было не принес в жертву, султан Египта мог надеяться сделать своим союзником Фридриха и использовать крестоносцев для обороны всей Сирии. Это было повторением политики правителей и атабеков Алеппо и Дамаска в XII вв., которые объединялись с франками, чтобы отразить «контр — крестовые походы», предпринятые из Ирака и Ирана.