litbaza книги онлайнСовременная прозаКоридоры власти - Чарльз Сноу

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 60 61 62 63 64 65 66 67 68 ... 101
Перейти на страницу:

Роуз едва не кривился от отвращения, как ко мне, так и к «влиятельным группам»; говорил авторитетно, мрачно, четко. Процесс запустил Броджински; именно он обработал членов «влиятельных групп» — тех, которых знал лично. Другие озаботились проблемой независимо от Броджински. Отдельных навела на мысль публикация его речи или же его американские друзья. Были и такие, кого не оставил равнодушными парламентский запрос.

— Будь влиятельные группы разобщены, — продолжил Роуз, — мы бы им противостояли. От вашего внимания вряд ли укрылось то обстоятельство, что наше начальство, получив «предложение» от наших основных союзников, не стало проявлять себя наследниками Кромвеля — уж простите мне эту метафору — в той мере, в какой могло бы. Но их объединенным силам мы противостоять не сможем. Окажите любезность, поделитесь соображениями.

Наши глаза встретились, лица остались непроницаемы. В щедрости на излишние извинения Роузу нет равных, зато, когда ситуация извинений требует, никто так не скаредничает, как Роуз.

— Дело идет к тому, что отдельные наши наиболее выдающиеся ученые, коим страна столь многим обязана, вынуждены будут подвергнуться крайне унизительной процедуре. В случае отказа от упомянутой процедуры сим выдающимся умам будет закрыт доступ к делу их жизни, равно как и к общению с коллегами.

— Назовите фамилии.

— Две-три из них вам ничего не скажут. Правда, в списке значится сэр Лоренс Эстилл.

Я не сумел сдержать улыбки. Роуз холодно усмехнулся.

— Должен заметить, — начал я, — это весьма забавно. Прямо захотелось поприсутствовать.

— Подозреваю, — отвечал Роуз, — эту фамилию внесли для приличия.

— Кто еще в списке?

— Уолтер Люк. Между нами: поскольку он главный советник правительства по науке, я принимаю подозрения относительно его персоны крайне близко к сердцу.

Я выругался и уже спокойнее сказал:

— Уолтер — человек стойкий, выносливый. Не думаю, чтобы он стал противиться.

— Надеюсь, вы правы. — Роуз выдержал паузу. — Еще один ученый из списка — ваш старинный друг Фрэнсис Гетлифф.

На несколько секунд я лишился дара речи, наконец выдохнул:

— Это же скандал.

— Видите, я пытался довести до вашего сознания тот факт, что сам далеко не в восторге от сложившейся ситуации.

— Это не просто скандал — это серьезно, — продолжил я.

— Вот и одна из причин вытащить вас сюда в воскресенье.

— Послушайте, я отлично знаю Фрэнсиса. Мы с юности дружим. Фрэнсис болезненно самолюбив. Мне кажется, он не согласится. Наверняка не согласится.

— Ну так убедите его. Кому, как не вам?

— Допустим. Но какие аргументы приводить?

— Упирайте на чувство долга перед отечеством.

— На это уже упирали — когда уговаривали Фрэнсиса сотрудничать. Теперь, если вынудить его еще раз…

— Любезнейший мой Льюис. — Роуз сверкнул глазами, и на лицо его тотчас возвратилась непроницаемость. — Практически каждого из нас то и дело к чему-нибудь да вынуждают, причем зачастую — до самой пенсии. Пусть мы не столь выдающиеся личности, как Гетлифф, однако все же сравнительно недурные специалисты. И факт определенного, гм, насилия отнюдь не дает нам права слагать с себя полномочия.

Едва ли не в первый раз я услышал от Роуза жалобу, пусть и завуалированную.

— Фрэнсис только одного хочет — чтобы его оставили в покое, не мешали вести исследовательскую работу, — сказал я.

— Если позволите, за недостатком воображения, использовать ваш лексикон, посмею заметить, дражайший Льюис, что отказ вашего друга Фрэнсиса Гетлиффа от процедуры вряд ли увеличит шансы — как его, так и наши с вами, и вообще всех, кто «замешан», — быть оставленными в покое. Так-то, дражайший мой Льюис.

Интонации Роуза стали отрывистыми.

— Довольно изящной словесности, перейдем к делу. Все знают, что Гетлифф поддерживает политику Квейфа. Пожалуй, в аспектах, связанных с вооружением, Гетлифф один стоит остальных наших ученых, вместе взятых. Значит, придется ему проглотить гордыню. А уломать его должны вы, Льюис. Повторяю: в частности, по этой причине я сегодня вытащил вас из дому и вот излагаю вам последние новости. Вероятно, официально о них станет известно завтра ближе к вечеру. Ваша задача — смягчить удар прежде, чем он обрушится на Гетлиффа, убедить Гетлиффа. Раз вы так верите в политику Квейфа — а у меня, уж извините, есть причины полагать, что вы именно так верите, — тогда взять на себя разговор с Гетлиффом — самое малое, чем вы можете помочь.

Я выждал секунду и сказал с максимальной мягкостью:

— А знаете, я только сейчас понял: вы не меньше моего верите в политику Квейфа.

Роуз не улыбнулся, не мигнул, вообще ничем не выказал согласия.

— Я госслужащий, — произнес он. — Я действую по правилам. — И поспешно спросил: — Думаете, процедура совсем выбьет Гетлиффа из колеи?

— А вы думаете, с ним будут деликатно обращаться?

— До их сведения доведут — впрочем, возможно, они и сами в курсе, — что Гетлифф — человек выдающийся и нам необходимый. — Роуз продолжал без тени сарказма: — У Гетлиффа репутация крайне левого. Вам это известно?

— Разумеется. В тридцатые он был радикалом. В определенном смысле он до сих пор себя в радикалах числит. Пожалуй, в интеллектуальном аспекте так оно и есть. Но в душе — в душе Фрэнсис не радикал.

Роуз выдержал несколько секунд. Затем мыском ботинка указал куда-то вправо. Я оглянулся. Роуз обращал мое внимание на живописное полотно из тех, что столь часто украшают гостиные офицерских клубов. Полотно изображало офицера Викторианской эпохи — оснащенного бакенбардами, румяного и пучеглазого участника скорее всего Англо-зулусской войны.

— С нашими основными союзниками вот в чем проблема, — начал Роуз. — Они, видите ли, методично читали все речи Фрэнсиса Гетлиффа, сколько их было, и не верят теперь, что мы о Фрэнсисе Гетлиффе хоть что-нибудь знаем. По-моему, одно из немногочисленных преимуществ жизни в Англии заключается в том, что друг о друге нам все же известен минимум фактов. Согласны? Например, нам известен факт, к делу практически не относящийся — именно, что предать родину Фрэнсис Гетлифф способен не более, чем, — Роуз прочел имя под портретом без пафоса, но с горечью, — генерал-лейтенант сэр Джеймс Брюднелл, баронет и кавалер ордена Бани.

Как и в начале разговора, Роуз цедил слова. Напряжение не отпустило его, когда он выдал, что Фрэнсису придется пройти проверку. Наоборот, оно продолжало расти. Перед следующей фразой Роуз сделал неестественную паузу.

— Вот еще о чем предупредите Гетлиффа. Должен признаться, я бы на его месте оскорбился. Как бы то ни было, принятый ныне порядок проверки предполагает «исследование» личной жизни объекта.

Застигнутый врасплох, я все же усмехнулся.

1 ... 60 61 62 63 64 65 66 67 68 ... 101
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?