– Это верно, – грустно согласился кавторанг Славкин.

Оба морских офицера немного помолчали. Матовые стекла в окнах кабинета теперь казались коричнево-черными и словно зеркала отражали свет, потому что за окнами в Севастополе давно уже спустилась ночь, и в кабинете заместителя начальника штаба российского Черноморского флота ярко горели лампы.

– Когда уходят американцы? – вдруг спросил Леденев.

– Нам сообщили, что завтра на рассвете.

– Ну вот! И что мы теперь сможем сделать?

Начальник контрразведки промолчал с таким видом, будто предлагать было уже нечего.

– Я уже связывался с адмиралом Симмонсом, – продолжал каперанг Леденев. – Спрашивал с самым невинным видом, правда ли, что вы сегодня днем приняли на борт какого-то человека. Тот говорит: нет, ничего подобного у нас не происходило.

– Другого ответа от него было бы трудно ожидать, – заметил кавторанг Славкин.

– Вот именно, – согласился Леденев. – Профукали мы это дело, и точка! Попросту профукали.

Он умолк. Начальник контрразведки также не спешил что-либо говорить.

– Слышишь, Николай, – снова заговорил замначальника штаба. – Ты хоть выяснил, что именно американцев заинтересовало на этом заводе в Балаклаве? Что они у нас стащили прямо из-под носа?

– Выяснил, конечно. В 1991 году в условиях гор и моря проводилось испытание новейшей советской военной разработки, переносных зенитно-ракетных комплексов типа «Стрела».

– Что, тех самых, что стоят теперь на вооружении?

– В том-то и дело, что нет! – ответил кавторанг Славкин. – Там была совершенно новая, уникальная разработка. Весь фокус был в том, что эти новые ракеты не отвлекались на тепловые ловушки. А это значит, что сбить или отклонить их с цели было практически невозможно.

– Не отвлекались на тепловые ловушки, говоришь? – не без удивления переспросил Леденев. – Да, это сильно. Я даже и не знал, что такое вообще возможно.

– Это была сверхсекретная разработка.

– А какое это к нам имеет отношение?

– В принципе, никакого, – ответил начальник контрразведки. – Разработка шла целиком по ведомству Министерства обороны СССР. Но в девяносто первом году… Помните, наверное, что тогда началось. Украина оказалась суверенным государством с весьма неясными по отношению к России намерениями, то ли дружественными, то ли черт ее знает какими. Крым вдруг оказался территорией иностранного государства. Времени на то, чтобы вывозить опытные образцы сверхсекретных ракет, не было. Тут все так капитально стало разворовываться…

– Ну, ясно, – перебил его каперанг Леденев. – Что сделали с ракетами?

– Демонтировали, – ответил начальник контрразведки. – Корпуса, топливные баки, все оставили на полигоне. А вот самое ценное, электронную начинку, запаковали в дюралевые контейнеры и упрятали на нашем секретном заводе в Балаклаве. Там были оборудованы специальные галереи с ловушками, давно оборудованы, еще при строительстве завода. План этих ловушек находится в спецархиве в Министерстве обороны в двух экземплярах, и без спецдопуска к этим документам не то что рядового гражданина, даже нас с вами не подпустят.

– Нормально, – согласился замначальника штаба. – И что дальше?

– Короче говоря, эти электронные платы сложили в одну из секретных галерей на Балаклавском заводе по ремонту подводных лодок, а эти галереи потом затопили. Они ведь специально были построены ниже уровня моря.

– Понятно. – Каперанг Леденев кивнул. – Значит, в затопленных галереях Балаклавского завода хранятся электронные платы, за которые те же американцы готовы заплатить хорошие деньги. Я так понимаю, у самих американцев зенитных ракет, не отклоняющихся на тепловые ловушки, тоже до сих пор нет?

– Конечно, нет, это совершенно точно. Я расспрашивал своих коллег по контрразведке в Генеральном штабе.

– Так, – сказал замначальника штаба. – Но только какая же сволочь решилась эти разработки американцам продать? Это ведь должен быть некто, достаточно осведомленный в военных делах.

– Наверняка кто-то из бывших военных, – согласился кавторанг Славкин. – Но кто именно это сделал, кто сообщил американцам всю информацию, так что те даже целый отряд кораблей сюда пригнали, – это определить трудно, во всяком случае в ближайшее время. Про ракеты знали многие. Ведь здесь же проводились их испытания, потом разборка и захоронение.

– И вот теперь эта разработка достанется американцам! – констатировал каперанг Леденев. – Нормально!..

– Я уверен, тот человек, которого американцы подняли сегодня на борт фрегата, принес с собой комплект таких плат. Ради них-то они сюда и приплыли.

Каперанг Леденев кивнул, задумчиво посмотрел на закрывавшие окна матовые стекла. Иллюзия, что вместо окон в кабинете установлены зеркала, была полной.

– Однако, Николай, тот тип, что их достал… Он должен быть первоклассным подводником! Если, как ты говоришь, там подводные ловушки.

– Да, действительно, – согласился кавторанг Славкин. Было видно, что эта мысль прежде не приходила ему в голову. – Тогда поиск исполнителей заметно сужается. На нашем флоте таких специалистов немного – да и они все налицо! На украинском флоте… Спрашивать, конечно, бесполезно.

– Эту работу мог сделать только отставник! – сказал каперанг Леденев. – Все наши офицеры на виду, они этого сделать не могли. Водолаз-любитель туда не сунется, а сунется, так живым не выйдет. Так что вспоминай, Николай. Кто из наших бывших может так хорошо плавать и нырять?

– Да мало ли. Это в архиве смотреть надо.

– Да, смотреть… А потом расспрашивать соседей, кого они дома давно не видели. Да заодно в милиции справиться, не числится ли кто из них пропавшим без вести.

– Пропавшим без вести? – Кавторанг Славкин задумался. – Кстати, жена того североморца, который исчез куда-то с друзьями, снова мне звонила. Спрашивала, не узнал ли я чего.

– Ну и что?

– Я запросил у штаба Северного флота подробную справку об этом старшем лейтенанте Сергее Павлове. Так вот, там мне сообщили, что у него рекорд флота по погружениям.

– Серьезно? – переспросил каперанг заинтересованно.

– Он командир боевых пловцов Северного флота, понимаете? Элитное подразделение. Он там считается одним из лучших специалистов в подводном деле.

– Ах, черт! – воскликнул каперанг Леденев, хлопая ладонью по крышке стола. – Так ты думаешь, что американцы через своего резидента наняли его для подъема электронных плат?

– Уверен на сто процентов! Дело в том, что друг, с которым этот Сергей Павлов ушел пьянствовать, по словам его жены, не кто иной, как Алексей Дорофеев.

– Тот самый, кого мы подозревали по делу Рябинина?

– Именно! А этот Дорофеев работал водителем у турка Абу Али, странным образом куда-то исчезнувшего в последние дни. Так что концы с концами сходятся!